"Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом".
Так начинается книга Геродота, "отца истории", собравшего огромный материал — формально о греко-персидских войнах, а на самом деле — о разных странах и разных событиях, чтобы "не пришли в забвение" важные события. Благодаря его труду люди до сегодняшнего дня помнят о Марафонском и Саламинском сражениях, о том, как погибали 300 спартанцев в Фермопильском ущелье…
Прошли века после создания "Истории" Геродота, и другой великий историк, Корнелий Тацит, начиная свое повествование, написал очень важные слова: "О древних делах народа римского, счастливых и несчастливых, писали прославленные историки; не было недостатка в блестящих дарованиях и для повествования о времени Августа, пока их не отвратило от этого все возраставшее пресмыкательство пред ним. Деяния Тиберия и Гая, а также Клавдия и Нерона, покуда они были всесильны, из страха пред ними были излагаемы лживо, а когда их не стало — под воздействием оставленной ими по себе еще свежей ненависти. Вот почему я намерен, в немногих словах рассказав о событиях под конец жизни Августа, повести в дальнейшем рассказ о принципате Тиберия и его преемников, без гнева и пристрастия, причины которых от меня далеки".
Тациту, конечно же, не удалось писать "без гнева и пристрастия", его отвращение к тиранам видно на каждой странице, но именно благодаря ему мы знаем как о злодеяниях Калигулы или Нерона, так и о тех, кто сохранял свое достоинство и в кровавые годы террора.
Великому французскому историку Марку Блоку в 1940 году было 54 года — при этом он, уже прошедший через Первую мировую войну, снова пошел в армию, пережил эвакуацию в Дюнкерке и оказался в Великобритании. Казалось бы, теперь можно было перевести дух. Но этот кабинетный профессор, еврей, отец шести детей, вернулся во Францию, преподавал на юге страны, где формально власти немцев не было, с 1943 года участвовал в движении Сопротивления, был арестован, вынес пытки, никого не выдав, и перед расстрелом крикнул: "Да здравствует Франция!".
В последние годы своей жизни он работал над книгой "Апология истории, или Ремесло историка", потому что ощущал ответственность и самой науки, и ученых за то, что происходило вокруг. В предисловии к этой замечательной книге, он написал: "Наша цивилизация всегда многого ждала от своей памяти". И тут же, оценив смутную и тяжелую ситуацию, добавил: "Всякий раз, когда наши сложившиеся общества, переживая беспрерывный кризис роста, начинают сомневаться в себе, они спрашивают себя, правы ли они были, вопрошая прошлое, и правильно ли они его вопрошали".
Эти вечные сомнения, вечное обращение к истории и одновременно самоанализ, проверка собственной научной честности и точности мышления, Блок называл "экзаменом совести".
Сегодня, когда в нашей стране, кажется, обрушились все критерии, исчезли представления о добре и зле и стали возможными совершенно невозможные вещи, такой "экзамен совести" абсолютно необходим. И я не говорю в данном случае о призывах, откровениях, покаяниях. Речь идет просто о честных историках, не предающих себя и свою науку, сохраняющих не только память, но и основы исторического исследования — потому что это одна из главных основ культуры вообще. Рушится работа разума, рушится культура вообще.
Именно поэтому нам нужно общество "Мемориал"*, которое на этой неделе собираются судить. Как будто можно судить память…
* Минюст внес "Мемориал" в реестр иностранных агентов, с чем ни я, ни организация не согласны.
! Орфография и стилистика автора сохранены
