Когда-нибудь это меня сведет, наверное, с ума. Об этом — начало этого поста. Ничего не меняется. Не, я ж не выбирала себе в подшефные изоляторы простые изоляторы (а их таких и нет, но есть попроще). Я выбирала сложные и проблемные. Такие, в которые другие наблюдатели ходить не хотят. Но иногда хочется отдохнуть, и тогда я хожу не в свои подшефные.
Как ни странно, некоторые вопросы в некоторых случаях в изоляторах решаются легко. Извините, вот тут хрень. Убрали хрень. К сожалению, тут косяк. Услышали, убрали косяк. Вот тут не косяк, а чрезмерные требования, на ваше усмотрение. Они режим могут нарушить. Тоже можно дифференцировано подойти.Да ну? Можно. Ну и славно. Спасибо.
Вы знаете, в вашем СИЗО очень плохое ЭТО.
Не, нормальное совершенно. Всем нравится. Очень законное.
Нет, извините, оно никому не нравится, нарушает права заключенных. Оно худшее вообще в московских СИЗО. Когда вы делаете ЭТО, чем вы руководствуетесь? Какова ваша нормативная база?
Да, собственно, никакой. Какая для ЭТОГО может быть нормативная база? Это все субъективно.
Нет, это — процессуальное действие, оно регламентируется законом. Должна быть база.
Ну, придумайте нормативы, мы рассмотрим. Вон в управление отправим.
Сами придумайте. Это — ваше дело, а не мое. Это вы делаете ЭТО.
Ладно, почему ЭТО надо делать иначе?
Вот поэтому и вот поэтому. Есть закон и есть человеческие какие-то отношения. Вот смотрите, как делают в другом изоляторе. Как раз прикол на эту тему расскажу. Они этот вопрос решили. Решите и вы.
Хорошо, мы об этом подумаем. Будем решать вопрос. Услышали. Давайте.
Не думайте, что все классно и проблемы решаются в этом конкретном СИЗО все и разом. Это — не мой подшефный изолятор. Я по нему не хожу. И я уверена, к сожалению, что если ковырнуть, — то попрет вот это все, как и в остальных. Никто никогда ничего не хочет улучшать. Но тут хоть меньше боятся. И что—то делают. Сама не верю. Но факт.
А вот другой изолятор.
У вас косяк.
Не, у нас все зашибись, а это не косяк, это — фиалки. Разве ты не видишь, что это фиалки? А мы все видим. Ты просто не понимаешь. Ты не в теме. Цветущая клумба.
Вы его исправлять будете?
Не, его невозможно исправить. Его никто никогда не исправляет. Помимо того, что это фиалки, а не косяк, мы ничего не можем поделать с ними. Если мы напишем наверх про фиалки, то нам сверху такое напишут, что тут завтра уже будут другие люди сидеть. Хочешь — сама чего-нибудь наверх пиши, нам все равно. И не надо об этих фиалках ничего только в паблик выносить, они секретные. Ты поняла?
Поняла. Спасибо.
Что у вас лежит парализованный инвалид, у которого перебиты позвоночник и рука, он колясочник, и камера спрашивает: кто должен стирать его одежду? сейчас стирает камера. Почему вообще вы, руководство, не знаете, что у вас колясочник? У меня еще в двух СИЗО колясочники, о них прекрасно знает руководство, они сами по себе — нештатка. Без ОНК вы вообще не узнаете, что у вас колясочник? Вот я вам ретранслирую вопрос: кто должен стирать его одежду? ОНК должна приходить и стирать его одежду? ОНК поедет в суд получать запросы, напишет в управление, что у вас людей не хватает для элементарного сервиса и адекватных условий содержания, а потом приедет в изолятор стирать одежду? Круто, что у нас создали общественные наблюдательные комиссии. Как бы без них обходился СИЗО? Унитазы не надо почистить?
Что вы мне говорите: его вещи нельзя сдать в прачечную? там стирают только постельное белье... Где это написано? Где эта норма? Что значит: а вдруг у него ВИЧ и сифилис, и он все СИЗО заразит, а мы скажем, что это ОНК велела? Через машинку нельзя заразить, прокипятите. Возьмите у него анализы, почему не взяли до сих пор? Вы не обязаны брать? Правда? Да ну?
Я повторяю вопрос: кто будет стирать его вещи? Это не моя проблема, это — ваша проблема. Но она вам неинтересна. Пусть так лежит. Ставим вопрос ребром: кто будет стирать? Пауза. Ответ: ну, давайте с камерой по понятиям поговорим. Парни, ооооооо.... да. Лидия Борисовна тут крайне уместно оживает: хватит! они и так стирают его одежду, вопрос — что будете делать вы? Вас об этом спросили. Это не их проблема, это — ваша проблема. Але, Брест, вы нас не понимаете. ВАША ПРОБЛЕМА. Решайте ее. Мы вам на нее указали. Давайте мы с вами с этой ситуацией будем конкретно разбираться. Грубейшее нарушение прав человека.
Что вы мне говорите — это наркобарон? И что, ему одежда чистая не нужна теперь? А про другого мне говорят: о, это криминалитет. И что — ему можно руку ломать? Что—то вы вообще перепутали. Вы не назначаете наказания. Это — прерогатива суда. У вас — другие функции.
Теперь — как хотите считайте, проблема, казус... Что у вас сидит там заключенный с восемью взысканиями за месяц? вы сами меня к нему отправили. Он подавал заявление на снижение срока наказания. Суд ему отказал. Ему принесли об этом документ, и если я верно поняла реакции представителей уважаемой администрации, по ошибке приложили характеристику от изолятора, которую тот в суд представил. За подписью сотрудника и утвержденную руководителем.
Ну вот заключенный говорит: если бы я был судьей, то я бы не только себе срок не сбавил, я бы против себя еще и новое уголовное дело возбудил, если верить тому, что в характеристике написано. А написано там много: что в общем нарушает ВСе, подвергнут многим взысканиям, на замечания не реагирует, с администрацией дерзок и недоверчив, воспитательным мерам не поддается, проявляет отрицательные качества лидера. (Это я своими словами, извините. Документ, кстати, без даты и с очень странными описками).
Но у него еще есть характеристика из ИК в, допустим, Красноярске, где он уже отбывал. И там характеристика совсем другая. Что это вообще крайне позитивный человек, он с энтузиазмом относится к труду, в том числе бесплатному, по уборке территорий, с администрацией вежлив, общается с положительной частью спецконтингента, имеет свою точку зрения на различные вопросы и умеет ее отстаивать в коллективе. И я тогда думаю: может, в СИЗО воздух какой—то не тот? Что происходит?
Мне особенно понравилось про отрицательные качества лидера. То есть, может быть, заключенный врет (что вряд ли), но две трети времени пребывания в СИЗО он сидел в камере один. Сейчас — с девятнадцатилетним парнем по краже. Он среди кого проявил свои отрицательные качества лидера? Среди самого себя? Среди этого парня?
И я спрашиваю просто: что с воздухом? Почему по прибытии в СИЗО он так волшебно изменился и из позитивного парня превратился в негодяя? А мне отвечают: да так бывает. Некоторые в ИК себя хорошо ведут, а в СИЗО — плохо. Стандартная ситуация.
И не поспоришь... Но только вот я просто говорю: вы подписали эту бумажку, не посмотрев покамерный план? Да. Вам все равно было. А ему не сбавили срок. И это на вашей совести, и вам за это отвечать. Что вы говорите: на эти бумажки все равно суд не смотрит? Вы ее подписали. Вам все равно, но мы же не знаем, что будет дальше? Мы не знаем.
Уважаемые некоторые изоляторы. Вы продолжаете вести войну с заключенными. И с членами ОНК вы ведете свою войну, я вас на нее не приглашала. Вас никто не лажает, кроме вас самих. Делайте что-нибудь хорошее, делайте. Вы придете к успеху. Не будете ничего хорошего делать — не обессудьте.
В следующий раз буду конкретней.
! Орфография и стилистика автора сохранены
