Наблюдаю латвийскую жизнь в окошко телевизора (из моего тюремного окна видна только белая кирпичная стена). Название для такой жизни давно придумано: скромное обаяние буржуазии. Ничего прекрасного и ничего ужасного – скучный ровный пейзаж. Раньше его оживляли темпераментные акции нацболов, а теперь жизнь словно застыла. Маски вместо живых лиц. Аккуратно подстриженный газон, травинка к травинке. Только криминальная хроника иногда разбавляет эту пресную кашу.
Конечно, телевизор выдает приглаженную реальность. Но именно приглаженную, а не на 100% лживую. Правду сквозь телекартинку увидеть можно. И эта правда наводит на меня тоску. Как будто я чужой, инопланетянин. И мне не понять земные переживания людей. Смысл жизни – улучшение условий жизни? А в чем тогда смысл улучшения условий жизни? Чтобы дети жили лучше? А дети детей еще лучше? Нет, эта логика мне чужая.
…А ведь этот край, Прибалтика, всегда бурлил пассионарностью. Правда, выплескивалась она не здесь, а за пределами края.
В 18-19 вв. Прибалтика (Курляндия+Лифляндия+Эстляндия) была главным поставщиком военных и гражданских администраторов для Российской империи. Как в XX веке стало модным на русских кухнях обсуждать тему "еврейского засилья" и пересчитывать по головам реальных и мнимых евреев в руководстве страны, так в предыдущих столетиях была актуальна тема "немецкого засилья". Я впервые заметил это, прочитав в школе "Войну и мир". Если отвлечься от всех амурных хитросплетений романа, то что остается в сухом остатке? Русские, воюющие по-русски, начистили рыло французам, а немцы, воевавшие по-немецки, только путались под ногами и мешали побеждать. Все немцы на русской службе изображены насмешливо, такими немного придурками.
Однако факт остается фактом: больше двух веков эти "придурки" - балтийские немцы (остзейцы) скрепляли хребет Империи своей дисциплинированностью, "орднунгом" и преданностью династии. Большинство из них были честными и предсказуемыми служаками, в этом было их преимущество в глазах царей и цариц. Не все остзейцы были потомками рыцарей Ливонского ордена, за века произошло естественное смешение, но дух ордена жил в них. Проявляясь как в сохраненных понятиях о рыцарской чести и верности, так и в холодной жестокости, в надменном отношении к "низшим" народам и классам, и в склонности к мистицизму, подчас запредельному. Барон Унгерн появился не на пустом месте.
Остзейцы отличились не только на российской службе. В XVIII веке не было европейской армии, в которой бы не служили балтийские немцы. Историки насчитали двадцать одного фельдмаршала и более трехсот генералов.
Мне нравится один из старых девизов остзейского рыцарства: "Служить мечом Господу всюду, куда не забросит Судьба".
История "немецкого засилья" в России закончилась в 1917 году. (Конечно, немцев потеснили с должностей уже в 1914-м, когда началась Первая мировая война – воевали-то с Германией). Мне неизвестен ни один генерал или старший офицер из балтийских немцев, воевавший в Гражданскую на стороне красных. Вероятно, были и такие, но ничтожно мало. Для потомков рыцарства служба стране была службой династии. После крушения монархии некоторые продолжили "свою" войну, как барон Унгерн или – не с таким вселенским размахом – фон дер Гольц в Прибалтике. Революционная волна, смывшая остзейцев, вознесла на верхние этажи государственной власти в России их земляков и яростных противников – латышей.
Если теме еврейского участия в российских революционных партиях, в Октябрьской революции и в создании СССР посвящены мегатонны книг и статей, то красные латыши такого грандиозного внимания не удостоились. А ведь это удивительно, что такой маленький народ произвел столько талантливых мятежников, профессиональных революционеров. Многие из них стали впоследствии крупными администраторами в CCCР.
Это был креативный период в истории государства. Потому что возглавляли его не стерильные бюрократы, а креативные люди, способные создавать НОВОЕ. Когда говорят, что Ян Берзин создал ГРУ, а Екаб Алкснис – советские ВВС, то так оно в значительной степени и было. Не просто подпись начальника под резолюцией…
Одним из непосредственных руководителей Октябрьского переворота был Латыш Ивар Смилга, он же – член Реввоенсовета, т. е. военный комиссар на главных фронтах Гражданской войны. Поддержав Троцкого во внутрипартийных распрях, он был отодвинут с крупных постов. Уже находясь в тюрьме НКВД, получил предложение от Сталина "сыграть шпиона" на одном из московских показательных процессов (как Зиновьев, Бухарин и другие бывшие вожди) – в обмен на жизнь для себя и свободу для родственников. Отказался: "Расстреливайте сразу". Избежал позора.
Дореволюционные биографии некоторых латышей-большевиков по остросюжетности не уступают авантюрным романам. Будущий глава ГРУ и фактический командующий республиканскими вооруженными силами в Испании, Ян Берзин дважды приговаривался царским судом к смертной казни. Не помню всех деталей (а уточнить негде), но, если не ошибаюсь, первый смертный приговор был отменен из-за несовершеннолетия приговоренного. А второй раз Берзин спасся чудом: при исполнении приговора был ранен, а не убит, и выбрался из-под горы трупов…
Из Испании, уже в зрелом возрасте и больших чинах, как и положено в авантюрном романе, вывез молодую красавицу-испанку и женился на ней…
Екаб (Яков) Петерс известен благодаря пресечению деятельности резидента британской разведки Локкарта в 1918 году. Это не было дутое "шпионское дело" в стиле 30-х годов. Локкарт, впоследствии вернувшись в Англию, в своих мемуарах подтвердил факт готовящегося заговора.
Между революциями 1905 и 1917 гг. Петерс жил эмигрантом в Англии, где стал одним из вожаков британских анархистов. Участвовал в самых рискованных акциях. Знакомство с племянницей Черчилля (того самого, Уинстона) спасло его от ареста…
На государственной службе латыши были честными, жестокими, исполнительными. Видимо, унаследовали менталитет своих угнетателей, своих врагов-учителей – балтийских немцев. Крови пролили немало – и чужой, и своей. В середине 30-х, в разгар репрессий, около 15% генералов и старших офицеров госбезопасности были латыши; цифра сама за себя говорит. Печально знаменитую "кулацкую операцию", унесшую жизни более полумиллиона людей (в основном, крестьян), когда казнили и сажали не за преступления, а просто подгоняли число жертв под плановые цифры, спущенные из Москвы, и еще каждый регион стремился отличиться, перевыполнить "план", - так вот, эту чудовищную операцию инициировал своим письмом в ЦК тогдашний главный партийный начальник Западной Сибири латыш Роберт Эйхе.
Балтийские немцы управляли делами империи два столетия, латыши – двадцать лет (1917-1937). Почти все сгинули в "чистках" 30-х годов.
Сегодняшние латыши почти ничего не знают и не хотят знать о красных латышах. Это заблудшее колено вычеркнуто из национальной памяти. Слишком стала невыгодна ассоциация с большевизмом и Россией. Хотя это глупо, конечно. Отказываться от великих и ужасных предков глупо. Чтобы поддерживать нацию в тонусе, надо, чтобы за спиной маячили, проступая силуэтами из смертной тени, фигуры мирового масштаба. Иначе мельчает национальный характер.
Ну и третья пассионарная балтийская волна – евреи. Без преувеличения можно утверждать, что государство Израиль создали своим потом и кровью выходцы из Латвии, Литвы и Польши. Среди наиболее отличившихся участников антибританского сопротивления и первых арабо-израильских войн выходцев из Прибалтики и Польши абсолютное большинство. В Даугавпилсе был создан и базировался в 30-е годы тот самый знаменитый "Бейтар", о котором сочинено столько околесицы, и которым наиболее махровые антисемиты пугают детей. (На самом деле, "Бейтар" - молодежная организация, созданная для подготовки еврейских парней и девушек к трудной жизни в Палестине. Еще до начала Второй мировой войны "бейтаровцы" выехали из Латвии в Палестину).
Государство Израиль, в отличие от государств – "детей Версаля" (не всех, но многих), не было подарено евреям на блюдечке, оно было отвоевано в войне на два фронта – с Англией и арабами. Создать свое государство "с нуля", во враждебном окружении, и отстоять его – для этого нужна железная воля и бешеная энергия. Вдохновляющий пример для всех гонимых наций, партий…
Несколько столетий Прибалтика была роддомом пассионариев. Те, кто искал идеального служения и рискованной жизни, неизбежно покидали этот край. И творили свои судьбы и судьбы целых народов, и даже судьбы мира – на большой исторической сцене. А те, кто оставался дома, занимались улучшением быта, благоустройством территории. И отчасти даже преуспели в этом. Каждому свое.
Текст написан в Центральной рижской тюрьме, 8 июня 2008 года
Вы можете оставить свои комментарии здесь
