Сергей Гандлевский:
"По совпадению, которому я не придавал бы особого значения, в ночь смерти Бахыта Кенжеева я искал одну старую заметку в архиве компьютера, увидел среди прочих заголовков "о Бахыте" и заглянул в этот файл:
"Бахыт Кенжеев заворожен собственным лиризмом. Это переживание и сделалось, пожалуй, его главной поэтической темой. Такое нарциссическое мировосприятие, казалось бы, чревато безвестностью и авторским одиночеством. Но странное дело: талант, самоотречение и упорный труд выдвинули Кенжеева в ряд лучших нынешних поэтов и снискали ему любовь многочисленных читателей".
Вероятно, это писалось как реплика на обложку; скорей всего, он прочел эти четыре предложения; надеюсь, они его не огорчили.
Практичность была его idée fixe, но в жизни он руководствовался, главным образом, велениями сердца, поэтому проявления его доброты и великодушия были всегда неожиданны.
Он был самого высокого мнения о своем поэтическом даре, но в общении удивлял добродушием, едва ли не кротостью.
И был образцом порядочности — и частной, и цеховой, и гражданской. И гением дружбы.
А сколько прекрасных стихов!
Бахыт Кенжеев родился, чтобы стать поэтом, и больше, чем кто-либо из моих знакомых лириков, хотел и жизнь прожить поэтом. И то, и другое ему удалось.
Мои соболезнования его любимой и любящей жене Лене, сестре Гале, детям, родным и близким, многочисленным друзьям, себе самому, а также — России, Америке, Казахстану, Украине, Грузии, Израилю, Италии и прочим краям, с которыми он делился вдохновением и душевной отзывчивостью!!
Невосполнимая утрата".
Евгений Ермолин:
"С Кенжеевым мы в один год (последний в прошлом веке) стали лауреатами давно забытой премии Антибукер — и оба ее не получили. Учредитель зажал.
Но зато — ну не фантазия же это, не обманка слабой памяти — тогда, в Сандунах, превращенных в премиальный подиум, я его и видел, и мы перемолвились двумя словами, не больше.
Или это было на каком-то другом фуршете?
Жизнь казалась бесконечной и щедрой на грядущие встречи, литературная Москва бурлила и кипела, надеясь победить усугубляющуюся провинциальность и стать не ядром так зерном культурного мегаполиса.
Московский казах, уехавший в Канаду. Русскоязычный космополит. В тогдашней литературной среде, мире распахнутых дверей и окон, он был живым трансфером в открытое пространство мировой культуры.
Там давно не так.
А теперь и этот голос угас.
Бахыт Кенжеев прислушивался к себе, но слышал и время, до самых последних лет.
Сегодня все его цитируют. Вот два стихотворения, из последних:
* * *
мир накрылся медным тазом рухнул нахер да
чудный свет что был предсказан дамы господа
никого уже не лечит тьма алмазных звёзд
тыщи поминальных свечек на казенный кошт
взвоем о святом граале станем hände hoch
отшумели проиграли ах а может ох
плачу aufwiedersehen мой слепой авгур
заблудившийся в музее восковых фигур
***
какие там к ляду надежда и вера какие стишки допоздна,
когда хладнокровно нагрянет холера а вслед ей завоет война
кувалда господняя все безотказней прощальную стопку борщом
запьем ни единый двурогий от казней египетских не защищен
и ты растерялся и я спотыкаюсь привет смертоносный ликбез
печалится лис и скитается аист негостеприимных небес
еще по старинке мы квасим и солим латунный клинический свет
но меж си-диезом и ля-бемолем оглохшему разницы нет"
Василина Орлова:
"Умер Бахыт Кенжеев. Большой поэт был и просто глубоко интеллигентный, ироничный человек. Его знали и любили далеко за пределами русскоязычной ойкумены. Пересекалась с ним дважды, во Владивостоке в 2006 году и в Нью-Йорке в 2024 году. Сейчас, наверное, не время те пересечения описывать, да и потом момент может не наступить, но впечатления сильные. Мне казалось, что от него исходило тепло к людям и он их глубоко знал, как общность и по отдельности, знал, что они собой представляют. А ведь это редко бывает, чтобы и то и другое вместе, — и тепло, и знание. Может быть, проекция с моей стороны думать, что все, но, мне кажется, что мы все так хотим, но не всегда можем. Очень жаль, что мы потеряли такой образец для подражания. Вечная память".
Ирина Иновели:
"В интервью Радио Свобода в мае 2024 года говоря об "отмене русской культуры" после вторжения российской армии в Украину, Кенжеев сказал:
"Мой русский язык, моя русская культура не имеет никакого отношения к культуре Брежнева и Чикатило.
Ну, так давайте об этом не будем говорить, просто будем заниматься своим делом. Бывает всякая русская литература. У меня несколько друзей бывших сломались, начали писать Z-поэзию, Z-прозу и прочее. Что я могу сказать? Я могу только заплакать на это, печально. Я лично не изменился, я не считаю, что русский язык в чем-то виноват. Русские солдаты в Украине, никто из них Достоевского не читал".
Телеграм-канал "Ваш покорный слуга QR-Кот":
"А знаете, был на свете такой настоящий русский мир. Который не только что не агрессивен по отношению к другим, а просто — часть мира общечеловеческого.
Да и есть он, просто из-за ненависти, из-за имперскости, из-за того зла, что сотворено отвратительными людьми, никакого отношения к нему не имеющими, его не всегда возможно разглядеть. А он — жив!
Вот Бахыт Кенжеев. Родился в Казахстане. Писал по-русски. Эмигрировал в Новый Свет. Настоящий гражданин страны Земшарии.
Вот я — о таком русском мире. Он же — казахстанский. Он же — американский. Он же — Земной.
Но только сегодня этот мир стал беднее.
Светлая память Поэту!
* * *
Я знаю, чем это кончится, — но как тебе объяснить?
Бывает, что жить не хочется, но чаще — так тянет жить,
где травами звери лечатся, и тени вокруг меня,
дурное мое отечество на всех языках кляня,
выходят под небо низкое, глядят в милосердный мрак;
где голубь спешит с запискою, и коршун ему не враг.
И все-то спешит с депешею, клюет невесомый прах,
взлетая под небо вешнее, как будто на дивный брак,
а рукопись не поправлена, и кляксы в ней между строк,
судьба, что дитя, поставлена коленками на горох,
и всхлипывает — обидели, отправив Бог весть куда -
без адреса отправителя, надолго ли? Навсегда...
Бахыт Кенжеев"
Барух-Александр Плохотенко:
"Шок...
С Бахытом Кенжеевым я познакомился в Саратове в марте 1993-го. Благодря Светлане Кековой, по приглашению которой он заехал в Саратов на пару дней. Сидели днём перед его отлётом в кафе в центре города. Он достал из карманов пиджака листки со стихами. Вскоре мы опубликовали их в газете "Саратов". Здоровенная полоса формата А2, с предисловием Светланы.
Готовя книгу к 30-летию "Саратова", пригласил Бахыта к участию, и он откликнулся. Откликнулся и на приглашение участвовать в "Тайных тропах". Его подборкой "Жить по "Московскому времени", не завися от часовых поясов" открывается 1-й номер журнала. С него начинается журнал.
Прощай, Бахыт..."
Геннадий Катсов:
"Сегодня умер Бахыт Кенжеев — душевный обаятельный человек, мудрец, эстет и гурман, один из лучших современных поэтов, всегда вдумчивый читатель и собеседник. Невозможно поверить, что Бахыта нет больше в Нью-Йорке, что он покинул современную литературу.
RIP!
При его жизни мне удалось о нем и о его творчестве что-то сказать — и это что-то он принял с пониманием, а какие-то мои переживания и мысли по поводу его стихосложения благосклонно по-дружески разделил, ведь знакомы мы лет тридцать, примерно.
Мои соболезнования всем родным и близким!"
Жанет Эрнст:
"Ужасный високосный…
Какая огромная утрата. Эх, Бахыт. Наш Бахыт…
В год нашего знакомства в Брюсселе, в далеком 2013-м он научил меня прежде всего не "выкать".
"Я же не такой старый, правда?" — шутил Поэт с большой буквы, исполин Слова и дела. Я молча повиновалась, хотя у нас, у казахов так не принято — к старшим по возрасту нужно обязательно на Вы…
А сегодня у нас, у казахов горе. Большое горе…
Шок. Ступор. Потому что для меня, для всех нас он был родным. Глашатаем наших переживаний и чувств…
Покойся с миром, милый Бахыт. Мы обязательно встретимся в каком-то из миров. Ты удивительно умел быть своим для каждого…
Светлая память. Иманды болсын".
Лека Савельева:
"Ушел Бахыт Кенжеев — поэт, философ и гражданин мира. До трёх лет прожил на родине — в Шымкенте, затем семья переехала в Москву, где поэт получил совсем не лирическое образование химика, а в 1982 году эмигрировал в Канаду.
———-
собираясь в гости к жизни
надо светлые глаза
свитер молодости грешной
и гитару на плечо
собираясь в гости к смерти
надо черные штаны
снежно белую рубаху
узкий галстук тишины
при последнем поцелуе
надо вспомнить хорошо
все повадки музыканта
и тугой его смычок
кто затянет эту встречу
тот вернется слишком пьян
и забудет как играли
скрипка ива и туман
осторожно сквозь сугробы
тихо тихо дверь открыть
возвращеньем поздним чтобы
никого не разбудить
———-
"В шестнадцать лет я отправился получать паспорт. И за мной зачем-то увязывается мой папа. Я говорю: "Пап, зачем?" — "Ну, — говорит, — просто так". — В паспортном столе майор поздравляет меня с получением советского паспорта. Папа при этом остаётся ждать в коридоре. Майор говорит: "В графе "национальность" пишем "русский", да?" — "Нет", — говорю. Майор смотрит на меня непередаваемым взглядом. — "Почему, — говорит, — нет?" — "Пишите: казах". — "Позвольте, — майор волнуется, — у вас же мама русская! У вас есть возможность записаться русским!" — "Да, — говорю, — есть. Но я хочу записаться казахом!" — "Почему?" — недоумевает майор. — "Потому что русских, — говорю, — и так много!" Майор пожал плечами, меня записали казахом. И тут я получил свою награду. Выхожу в коридор. Папа смотрит на меня как-то очень странно и спрашивает: "Бахытик, ты кем записался?" — "Казахом, конечно!" — Тогда я в первый и единственный раз в жизни увидел, как у моего у отца на глазах навернулись слёзы... Для него это был настоящий праздник. Вот так".
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
