Как вы помните, в “Зеркале” Тарковского подросток Игнат читает по просьбе загадочной гостьи (явившейся из зазеркалья) отрывок пушкинской заметки о судьбе и миссии России. Он читает, с трудом разбирая слова и явно не понимая смысла пушкинского текста.
Затем гостья “испаряется” во времени, оставляя на зеркальной поверхности след своего дыхания. Звучит пронзительный аккорд... Текст повисает в воздухе, гостья исчезает, Игнат глядит по сторонам, не понимая, что это было?
Если режиссёру понадобился образ (подросткового, детского) не-понимания исторической концепции, предложенной Пушкиным, то он его точно нашёл. И для героя, и для зрителя.
Мы до сих пор - в роли коллективного подростка, пытаемся понять пушкинские формулы о “высоком предназначении” России, вглядываясь в зеркало, но видим там только “мокрое место”, точнее говоря, убывающее Нечто..
Этот известный пушкинский текст - начало незаконченной статьи “О ничтожестве русской литературы” 1834 года (конечно, с полемическим названием), где Пушкин даёт общую картину отношений России и Европы (которая “всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна”).
Без цитаты не обойтись. Причём, обратите внимание, что Пушкин подходит к главному пункту (исторической миссии) “апофатически”, перечисляя слабые места и изъяны русского мира (тоже полемический приём).
“Долго Россия оставалась чуждою Европе. Приняв свет христианства от Византии, она не участвовала ни в политических переворотах, ни в умственной деятельности римско-кафолического мира. Великая эпоха возрождения не имела на неё никакого влияния, рыцарство не одушевило предков наших чистыми восторгами, и благодетельное потрясение, произведённое крестовыми походами не отозвалось в краях оцепеневшего севера…”
Но “России определено было высокое предназначение… Её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…”
Про “издыхание России” - очень современно.
Дальше Пушкин сетует, что “в течение двух мрачных столетий” только духовенство “питало бледные искры византийской образованности”. “Но внутренняя жизнь порабощённого народа не развивалась”, поскольку монголы, “завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля”. А смутные времена различных княжеских усобиц, “не благоприятствовали свободному развитию просвещения”. И только "Слово о Полку Игореве” возвышается уединённым памятником в пустыне нашей древней словесности”...
“Но цари и бояре согласны были в одном: в необходимости сблизить Россию с Европою”. Однако, в ответ на защиту от варваров “Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна”, - пишет Пушкин.
Это удивительный отрывок, современный до сих пор.
Слова о европейской “неблагодарности” словно взяты из “мюнхенской речи” Путина, обвинявшего Запад в расширении НАТО и непонимании нашего места в истории. (Мы их столько раз спасали, а они неблагодарны).
Российская история бегает кругами, поэтому миф о России, не-оценённой и “обиженной” Западом не меняется. Можно заменить “нашествие орды” на “фашистское нашествие” - и логика упрёков не изменится.
“Необозримые равнины поглотили силу” не только “монголов”, но и третьего рейха, - и тем самым “просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией”.
Казалось бы, эти параллели лежат на поверхности. Но главный тезис Пушкина о “высоком предназначении” “необозримых равнин” России выглядит по-прежнему мистически-загадочным. Прочитаем текст буквально:
“России определено было высокое предназначение… Её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы...”
Обратим внимание, что Пушкин определяет главную миссию России через её побочную функцию - спасение Европы. Причём, речь идёт о голой географии (“необозримые равнины”), а не о духе противостояния “варварству” из любви к европейскому просвещению.
“Необозримые равнины” - образ бездуховный, хотя и поэтический. Они поглотили врага механически. Орда подавилась пространством. Европу спасла география (именно её и надо благодарить). Это очень точная формула, хотя и убранная автором в подтекст.
Русь сражалась (и порой сотрудничала) с ордой - совсем не ради ценностей Европейского просвещения. Поэтому упрёк в “неблагодарности” звучит демагогически. Более того, история повторяется в 20 веке. Сталинский СССР сражался (а до этого сотрудничал) с третьим рейхом совсем не ради ценностей европейской культуры. Это была битва с конкурентом за мировое господство, в том числе и над странами свободного мира.
И если можно согласиться, что “необозримые равнины” советской империи “поглотили” новое нашествие, то победа СССР очень скоро вступила в идеологическое противоречие со “спасённой” Европой, навязывая ей (на правах спасителя) не менее варварскую идеологию.
Европа очень долго пыталась быть “благодарной” советскому режиму и его “равнинам” за спасение (ставила памятники освободителям и ездила на парады победы), - до тех пор, пока “спасители” не рванули со своего “оцепеневшего севера” перекраивать Европу и топтать её ценности.
Пресловутые “равнины”, которые спасали от варваров, сами стали базой для нового варварства, - и на этом (я надеюсь) благодарность Европы к России закончилась раз и навсегда.
Сегодня исторический опыт по-новому “подсвечивает” мистические пушкинские формулы, говоря о том, что “высокое предназначение” любых стран не определяется через географию, - размерами равнин и величиной территории. Более того, с огромной вероятностью, “необозримые равнины” могут служить базой для агрессии и кровавых мифологий.
“Высокое предназначение” народов надо искать среди ценностей, а не размеров. Но в чём-то Пушкин прав: Просвещение в России и не ночевало. А “внутренняя жизнь порабощённого народа не развивалась”.
Сегодня мы (как и варвары) остановились (окопались) “на самом краю Европы”, мобилизуя агрессивное отребье на просторах “оцепеневшего севера”. И более того, попёрли со своим “оцепенением” к соседям, - отрезав себя от мира.
Задача у истории теперь совсем другая. Именно Европа должна “поглотить” “необозримые равнины” сумасшедшего государства, где окопалось варварство. Чтобы исключить набеги варваров раз и навсегда.
“Высокое предназначение” России сегодня состоит в том, чтобы (наконец-то) развалиться. Потому что “необозримые равнины” смущают русские умы и до добра не доводят.
! Орфография и стилистика автора сохранены
