"От оттепели и до инея, пока скрипит пером светоний, таятся наших судеб линии на сжатых в кулаки ладонях. Молчат мосты, застыли статуи, темнеют тополя кривые, и снег летит в восьмидесятые, и снится, что сороковые…"
Я написал это в 1984 году, как ни смешно.
Хорошо помню глухое отчаяние тех лет: мне казалось, что мы живем в предвоенное время, и все к тому шло. Мне снился повторяющийся сон: ядерный гриб, встающий на горизонте, и неизбежность ответного удара. До первых примет свободы оставался год…
Я вспомнил свой старый стишок сегодня, поразившись схожей тоске. Нет, мне не кажется, что мы живем в предвоенное время. Но в том, что впереди тяжелая историческая расплата за мерзость содеянного, почти не сомневаюсь.
Многие годы происходящее в России казалось мне очень драматичным, но впереди грезились некие гибкие развилки. (Не исключаю, что дело в моем неадекватном оптимизме).
С Болотного дела, с окончательного окаменения власти, этих надежд становилось все меньше. Кровавый след аннексий и политических убийств отрезал для них самих возможность каких бы то ни было реформаторских вариаций. Новому Горбачеву в таком пейзаже взяться неоткуда. Гораздо реальнее, как мы видим, дальнейшее сползание в сторону Лукашенко, в пещеры… Превращение России в громоздкий и смертельно опасный для мира филиал Беларуси – дело, кажется, года-полутора.
В этих обстоятельствах, выбор между "уехать", "затаиться" и "лечь костьми" – личный выбор каждого, но выбор именно нравственный: в практическом смысле, путинские авгиевы конюшни, кажется, срослись со своим запахом окончательно. Ждем поворота исторической реки - и хотелось бы, признаться, чтобы не смыло вместе с фундаментом.
Именно поэтому, при всем драматизме грядущего, я внутренне тороплю его. "Раньше сядем – раньше выйдем". Надеюсь, успеем до ядерного гриба.
! Орфография и стилистика автора сохранены
