Один из читателей спросил, как я отношусь к акции "бессмертный полк". Также, как я отношусь к любому пропагандистскому новоделу. Я застал поколение ВМВ в работоспособном возрасте. Ходов с портретами погибших мужей и сыновей ни разу не встречал. Один из ветеранов войны жил в моем подъезде этажом ниже. Я никогда не видел его с гвардейской/георгиевской лентой. Более того, на 9 мая он ни разу не надевал юбилейные послевоенные награды на потрепанную гимнастерку. Все это пришло позже, или гораздо позже вместе с культом Победы.
В любом обществе существует память об исторических событиях. Пропаганда приватизирует память, подменяя ее культом со своей мифологией, символикой, способом поклонения и перечнем врагов. Целью культа Победы в советские времена была легитимизация внутренней и внешней политики тоталитарного режима. Это не имеет ничего общего с почитанием памяти о войне. Практика отношения к ветеранам в СССР говорит о другом. Их использовали там, где это было выгодно для создания культа. Там где они портили лубочную пропагандистскую картинку, их с глаз долой высылали в лагеря.
Ниже два текста о двух домах для инвалидов войны. Первый в СССР, второй во Франции. Во вложении рисунки и фотографии этих двух домов. Этого должно быть достаточно, для того, чтобы понять разницу между культом войны и почитанием памяти о войне.
—
ВАЛААМ
В северной части Ладожского озера есть остров Валаам. Сюда любили приезжать российские императоры, природа острова тянула к себе цвет петербургской интеллигенции. Остров и монастырь на нём стали для России символом, местом поклонения для тысяч паломников со всей страны.
После получения Финляндией независимости монастырь остался действующим. Благодаря тому, что Финляндия отделилась от России, монастырь уцелел и не был разграблен, как множество других монашеских обителей на территории страны.
В 1950 году Валаам открыл новую страницу своей истории — трагическую и позорную одновременно. После страшной войны на улицах советских городов оказались десятки тысяч инвалидов-фронтовиков, которые, не имея средств к существованию, перебивались случайными заработками, просили милостыню, играли на гармошках у вокзалов и на рынках. В общем, по мнению властей, портили своим видом картину приходящей в себя страны-победительницы.
Александр Подосенов в 17 лет добровольцем ушел на фронт. В Карелии был ранен пулей в голову навылет. На острове Валаам, на Ладожском озере, жил все послевоенные годы, парализованный, неподвижно сидящий на подушках.
В 1949 году распоряжением правительства в самых разных, удаленных от центральных городов, местах были созданы дома инвалидов, куда фронтовиков стали помещать насильственно, устраивая облавы по дворам, подвалам и чердакам. В эти облавы попадали не только те, кто попрошайничал на улице, но и те, кого приютили у себя родственники или знакомые. Времена были жестокие и люди прятались, как могли, потому что знали, что пощады не будет — есть приказ, который нужно исполнить.
В 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР такой дом инвалидов открыли и на Валааме, разместив инвалидов в бывших монастырских зданиях. Как рассказывают те, кто еще помнит те времена, первая партия поселенцев в новом доме состояла из 500 человек. Это были разные инвалиды — без рук, без ног, ослепшие и оглохшие. Привезли и самых тяжелых, т.н. "самоваров" — фронтовиков, потерявших и руки, и ноги.
Рисунок бывшего пехотинца Александра Амбарова, защищавшего осажденный Ленинград. Дважды во время ожесточенный бомбежек он оказывался заживо погребенным. Почти не надеясь увидеть его живым, товарищи откапывали воина. Подлечившись он снова шел в бой. Свои дни окончил сосланным и заживо забытым на острове Валаам.
У людей отобрали паспорта и солдатские книжки, фактически переведя их на положение заключенных. Помещение в такой инвалидный дом стал для людей, которых выдернули из налаженной жизни, пускай и полунищей, но свободной, таким шоком, что они стали умирать один за другим.
Это сейчас на их могилах стоят кресты, поставленные два десятка лет назад монахами, а тогда инвалидов хоронили безымянными, под колышками и табличкой с номером. Так, как хоронят преступников. А от многих и могил не осталось — зарастает земля травой, уже и холмиков не видно, исчезает кладбище бесследно.
Самые тяжелые — "самовары". Они ничего не могли делать сами, с ними было больше всего хлопот и умирали они первыми. При монастыре есть большой яблоневый сад. Этот сад — единственное развлечение для "самоваров", место их "прогулок". Сюда привозили их на тележках и подвешивали в мешках на яблоневые ветви. Так они и висели здесь целый день, разговаривая друг с другом, ссорились и мирились, плакали и смеялись.
С середины шестидесятых на архипелаг стали ездить экскурсоводы, водить по острову туристические группы. Показывать инвалидный дом строго-настрого запрещалось, за это могли уволить с работы.
Ратник трех войн: русско-японской, Первой мировой и Второй мировой. Когда художник рисовал Михаила Казанкова, тому исполнилось 90 лет. Кавалер двух Георгиевских крестов за Первую мировую войну, воин закончил свою геройскую жизнь на острове Валаам.
Из Валаамской тетради экскурсовода Евгения Кузнецова:
"Понять ли нам с вами сегодня меру беспредельного отчаяния, горя неодолимого, которое охватывало этих людей в то мгновение, когда они ступали на землю сию. В тюрьме, в страшном гулаговском лагере всегда у заключенного теплится надежда выйти оттуда, обрести свободу, иную, менее горькую жизнь. Отсюда же исхода не было. Отсюда только в могилу, как приговоренному к смерти.
Скажу только, что обворовывали их все, кому не лень, и даже те, кому было лень. Дело доходило до того, что на обед в столовую многие ходили с пол-литровыми стеклянными байками (для супа). Мисок алюминиевых не хватало! Я видел это своими глазами. А когда мы с ребятами, получив зарплату, приходили в поселок и покупали бутылок десять водки и ящик пива, что тут начиналось!
На колясках, "каталках" (доска с четырьмя шарикоподшипниками вместо колес), на костылях радостно спешили они на поляну у Знаменской часовни, там рядом была тогда танцплощадка. Для безногих инвалидов! Додуматься только! И начинался пир. И как оттаивали глаза, начинались светиться лица, как исчезали с них эти страшные извинительно-виноватые улыбки.
А с каким упорством, с какой жаждой они поспешали к туристическому причалу за шесть километров от посёлка. Посмотреть на красивых, сытых, нарядных людей. Пообщаться иногда хоть одной фразой с ними. Увидеть жизнь. Пусть я повторюсь, но добирались-то, опять же, на костылях, "каталках", колясках".
Читать Кузнецова, который видел это всё своими глазами, совершенно невыносимо, дыхание перехватывает. За что, за какие такие провинности наказала их страна, за которую они воевали?
Из Валаамской тетради Евгения Кузнецова:
"И все-таки кто-то из экскурсантов прорывался и все равно ходил туда. Надо было видеть потом опрокинутые лица этих людей, их шок от увиденного. Особенно страшно встретить женщин в возрасте, потерявших близких на фронте, да еще получивших не похоронку, а извещение "пропал без вести". Ведь некоторые из них свершали самые настоящие паломничества по таким заведениям. Пытаясь отыскать своих мужей, сыновей, братьев".
С острова пытались и бежать. В архиве остались, например, документы Ивана Калитарова, 1924 года рождения, у которого после тяжелого ранения была парализована правая сторона. В возрасте 36 лет он замерз в десяти километрах от дороги на остров Валаам. Как предполагают, хотел по льду озера пройти до материка. Нашли его только через месяц.
В 1984 году фельдшер Любовь Щеглакова, которая сама родилась на Валааме, начинала работать в доме для инвалидов и многих помнит, начала собирать материалы о них, восстанавливать утерянные для истории имена и фамилии. В архивных документах удалось разыскать только одну красноармейскую книжку. Все остальные документы, награды — всё исчезло или было уничтожено намеренно.
В 2009 году Валаамский монастырь обратился к благотворителям с просьбой о помощи в создании мемориального памятника ветеранам-инвалидам Великой Отечественной войны, погребенным на острове. Средства на это были выделены компанией "МегаФон", сотрудники которой приняли самое активное участие в работах по обустройству мемориала.
—
ПАРИЖ
Строительство Дворца Инвалидов в Париже было начато по приказу Людовика XIV от 24 февраля 1670 года как дом признания заслуженных армейских ветеранов - инвалидов войны. Это был один из первых инвалидных домов в Европе. Сегодня он по-прежнему принимает инвалидов, а также в нём располагаются несколько музеев и некрополь военных.
—
P.S. На первом фото дом инвалидов на Валааме, на втором Дворец Инвалидов в Париже. Это все, что нужно знать, чтобы понять разницу между культом войны и почитанием памяти о войне. Эти две фотографии хорошо описывают чувства людей, чтящих память о войне, когда к ним приходят со своим уставом поклонники культа.
! Орфография и стилистика автора сохранены
