На митинг я ехала на троллейбусе №5. У Исаакиевской площади из него вышли все пассажиры. Не так, чтобы толпа, но следом за ним шел еще 22-й автобус, а потом снова троллейбус, из которых на этой остановке тоже выходили все пассажиры. Ручеек граждан законопослушно замирал на светофоре и дальше, мимо места, где ровно тридцать лет защищали гостиницу "Англетер" и где, как свято верят петербуржцы, началась перестройка, перетекал в сквер перед собором. Может потому что был гололед, и граждане внимательно смотрели под ноги, процессия эта напоминала путь советских граждан к заводской проходной. И шли, в общем-то, довольно обреченно, как на работу - это уже третий "поход за собор" и сколько их еще впереди – никому не ведомо.
Поначалу все было как обычно – опять стоим, опять настолько интеллигентно, что даже зимой никто не ходит по газонам, опять ничего не слышно (формат встречи с депутатами позволяет орать только без громкоговорителей), опять Борис Вишневский и Максим Резник залезли на скамеечку (весной неплохо бы ее покрасить и мемориальную дощечку прибить), опять групповые фото в шапках – да, в Питере не только пить, но и митинговать прекрасно на таком-то фоне!
А потом… Знаете, как это бывает в театре? Смотришь спектакль – хороший, добротный, и пьеса талантливая , и актеры стараются, а не берет за душу. И вдруг, в какой-то момент, иногда совершенно непонятно почему, по залу пробегает искра и начинается искусство, которое пробирает до мурашек.
…Когда все пошли через площадь, чтобы встать в кольцо вокруг собора - было немного боязно: вдруг не хватит людей, рук, сердец? Дотошный Борик подсчитал, что оградка вокруг собора 430 метров длиной и если плечом к плечу по 60 см на душу - надо человек семьсот. Так вот когда собор опоясали один раз – всем места не хватило, потом встали во второй ряд, потом в третий, потом в четвертый, а в некоторых местах просто сгрудились толпой – вот здесь началось настоящее искусство. Потому что стоять одному в пикете – это смело, но закрыть собор таким щитом – это немаленький сигнал тем, кто принимает решения. Тем, кто мечется, юлит, врет и утверждает, что только единичные выродки против того, чтобы отдать собор РПЦ. И когда все мы, по их мнению - "нехристи", хотя я уверена, что среди собравшихся было очень много людей искренне верующих, пошли вокруг собора – кто-то держался за руки, кто-то скандировал "музей-музей", я пожалела, что эту красоту немыслимую не снимает никто с воздуха. Потому что ведь это невероятно сильный образ – гигантский собор и маленькие, как муравьи люди, которые за него бьются.
Мы привыкли, что на все митинги исправно ходит полиция. Они приезжают загодя, расставляют автозаки и ведут себя в зависимости от того, какую получили разнарядку. Говорят, в этот раз была разнарядка – не трогать. Мысль правильная – чтоб не полыхнуло. Но в этот раз, кроме разнарядки у полицейских были совершенно озадаченные лица. Почему – не знаю, уверена, что они видели и более массовые мероприятия.
Я подошла к двум молоденьким полицейским и, чтобы завязать разговор, спросила : "Ребята, а нас с вами тут сколько?" Один буркнул что-то невнятное, дескать его сюда не считать поставили, а второй поинтересовался: "Скажите, а зачем Вы сюда пришли?" Я честно, как уже тысячу раз, ответила, что ненавижу , когда мне заявляют "вопрос решен!". Мальчик посмотрел на меня задумчиво и сказал: "Надо же, как по-разному люди устроены. А нас так воспитали, что мне это кажется абсолютно нормальным".
! Орфография и стилистика автора сохранены
