После украинской авантюры Путина, вылившуюся в аннексию Крыма и разрушительный сепаратизм Донбасса, руководство Евросоюза предприняло ряд мер по обеспечению энергетической безопасности и уменьшению зависимости от российского газа. В частности, была утверждена новая энергетическая стратегия, предусматривающая создание в рамках ЕС так называемого "Энергетического Союза" для проведения единой политики, а также расширение альтернативных "Газпрому" источников голубого топлива, включая увеличение доли сжиженного природного газа (СПГ).
Вместе с тем, конкретные действия Брюсселя в достижении целей новой стратегии носят непоследовательный, а в ряде случаев двойственный и противоречивый характер. Это касается как неопределенного подхода к проталкиваемому Кремлем при помощи путинского германо-европейского лобби во главе со Шредером проекту "Северный поток-2",так и появляющихся признаков по реанимированию, казалось бы, уже похороненного "Южного потока".
Брюссель, в частности, не торопится давать окончательное резюме по "Северу-2", который фактически является российско-германским проектом и вызывает большие сомнения в его целесообразности у стран Юго-Восточной и Южной Европы, особенно Италии, которая больше тяготеет к мегапроекту "Южный газовый коридор", предусматривающий доставку газа в Европу посредством Трансанатолийского (TANAP) и Трансадриатического (TAP) трубопроводов. Отметим, что работы по TANAP – прокачка газа с каспийских месторождений Азербайджана через Грузию и Турцию, с дальнейшим соединением с ТАР – уже начаты и идут полным ходом.
Что касается " Южного потока", то ЕС словами своего представителя в Москве В. Ушацкаса накануне неожиданно назвал условия его возобновления. В интервью РИА Новости он заявил, что если проект будет возобновлен, то его реализация должна идти при полном соблюдении третьего энергопакета и других законодательных актов ЕС. И это несмотря на то, что этот проект – строительство газопровода в обход Украины – во многом подогревал антиукраинские амбиции и агрессивность Путина, вылившиеся в итоге в захвате Крыма и деструктивных действиях в Донбассе, который несли угрозу европейской безопасности в целом.
Половинчатый подход характерен для руководства ЕС и в вопросе диверсификации источников газоснабжения, включая расширение использования СПГ, заложенной в новой энергетической стратегии и приверженности к которой постоянно заявляется Брюсселем, в очередной раз озвученной в упомянутом интервью посла Ушацкаса в Москве.
Дело в том, что, по информации голландской компании Vopak E.O.S., специализирующейся на строительстве нефтегазовых терминалов, планы Эстонии по строительству собственного терминала по приему СПГ откладываются на неопределенное время. Главная причина – отсутствие финансирования со стороны ЕС, несмотря на то, что этот проект входит в так называемый перечень "Проектов общего интереса/Projects of Common Interest (PCI)", утверждаемый Брюсселем.
Терминал СПГ в Таллинне изначально задумывался как составная часть "Плана по соединению энергетического рынка стран Балтии/Baltic Energy Market Interconnection Plan (BEMIP)", и проектируемой мощностью в 900 млн. куб. м должен был обеспечивать потребности прибалтийских республик и Финляндии с целью уменьшения зависимости от поставок российского газа.
Эстонские власти рассматривают этот проект, прежде всего в качестве регионального хаба СПГ, от которого сетью трубопроводов газ будет поставляться на рынки соседних стран, включая Финляндию. Таллинн и Хельсинки в течение длительного времени обсуждали возможность совместного строительства двух терминалов СПГ, годовой мощностью в 2,5 млрд.кубометров в Инкоо (Финляндия) и Палдиски (Эстония), по снабжению газом соседних стран посредством трубопровода "Балтикконнектор", который должен был соединить эти два терминала в 2019 году.
Однако, в связи с тем, что под эти проекты не нашлось ЕСовских финансовых средств и субсидий, возможно из-за нечленства Финляндии в ЕС, две стороны пришли к решению о строительстве одного терминала в Эстонии – Таллинне. Осенью прошлого года финская компания Gasum, столкнувшись с проблемами финансирования, вышла из этих проектов, который сейчас курирует эстонская Alexela.
В настоящее время ситуация с финансированием строительства Таллиннского терминала повторяется: генподрядчик этого проекта голландская Vopak E.O.S. при поддержке эстонского правительства безуспешно ведет переговоры с Брюсселем по выделению средств на этот проект. Единственно чего добились эстонцы и голландцы – так это включение проекта в так называемый "Запрос-аппликацию на формирование средств на 2016 год/Connecting Europe co-funding (CEF) application for 2016".
Тем не менее, по мнению специалистов, Брюссель не рассматривает проект Таллиннского терминала СПГ в числе приоритетов на выделение финансовых ресурсов, ссылаясь на наличие подобного терминала в соседней Литве. Кроме того, руководство ЕС, якобы, исходит из того, что среди 28 членов Союза Эстония в наименьшей степени зависит от импорта энергоресурсов и доля "Газпрома" в совокупном энергообеспечении этой республики не превышает 10-15 процентов.
Подобное отношение руководства Евросоюза к стремлению Эстонии и других стран Балтии, находящихся под давлением Кремля, по дальнейшему уменьшению зависимости от "Газпрома" не очень-то корреспондирует с его политико-экономическим курсом построения отношений с путинским режимом, особенно в свете украинских и сирийских событий. Если к этому добавить еще не совсем понятный, расплывчатый подход к "Северному -2" и заигрываниям по "Южному" потокам, то картина "принципиальности" Евросоюза по отношению к Путину становится вполне определенной.
Если политика умиротворения хозяина Кремля, по выражению Л. Шевцовой, "мюнхеноидами" будет развиваться в таком русле, то все труднее будет говорить, чего же больше в приоритетах Брюсселя: энергетической политики или политической энергетики? Между тем, не вызывает сомнение одно обстоятельство - подобная политика приведет только к политическому расколу Европы, на что рассчитывает Путин, надеясь на расширение дальнейших агрессивных планов.
