Трудно представить себе более благополучное общество, чем то, где главными темами общественной дискуссии становятся обсценная лексика одной из юных журналисток или назначение другой юной общественной деятельницы на должность в одной из областей одного из соседних государств. Все остальные проблемы решены, во всем полный порядок, страна процветает, народ благоденствует, добродетель торжествует, порок же поджал хвост, а приподнять голову просто-таки боится. Ну, отчего бы в такой благостности и не поговорить нам о машиных успехах? Или – о пробелах в лесином воспитании? Или – о мишиной креативности? А то – и о никитиной непоследовательности? Больше-то говорить всё равно не о чем. Да и не очень-то и охота – жарко!..
Ну, о Маше, так о Маше... Если ничто иное народ наш оппозиционный в июльскую жару не интересует, давайте поговорим о Маше. Потому что и в ее истории есть один весьма поучительный момент. И даже такой, какой не может не радовать.
Как и многие другие "реальные" российские политики оппозиционного оттенка, Маша в свое время не сочла достаточно мудрым сказать громко, что "война – разбой, пардон за прямоту". Понять можно – повесят тебя в виде фашистского наймита где-нибудь на Доме Книги, а тебе ведь не на Дом Книги надо, а в Ду-у, пусть для начала и в Мосгор...
В общем, Маша не сказала "Крым не наш". А сказала прямо противоположное: что наш он, наш Крым этот (по факту) и что его назад, как заявил машин политический соратник и еще одна надежда прогрессивного человечества, отдавать никак нельзя, не бутерброд. На тот момент такое заявление казалось куда как мудрым. И отнюдь не угрозой чести. Вероятно, и Никите такой же мудрой кажется и его сегодняшняя реплика.
Ведь в самом деле – потом ведь забудут. Сейчас – политические очки, а потом забудут. Сегодня поддержка (или хотя бы снижение идиосинкразии), в случае Маши – крымнашистов, в случае Никиты – партии власти. А завтра? А завтра – ничего.
Не помнят у нас сегодня, что было вчера, а завтра – что было сегодня. Что-то с памятью... Склероз... Ведь было это уже. Когда, чтобы не назначать еврея Гозмана, главным в "Правом деле" поставили русского Белых – молодого пермского карьериста путинского призыва. И народ оппозиционный аплодировал. И до сих пор взирает на кировского губернатора с нежностью. Оттого, к слову, и среагировал так, на его антигайдаровский выпад. Да, и когда говорят про прекрасные мАшины гены, разве это не беспамятность? Ну, ладно – не будем о мертвых. С живыми бы разобраться...
Так вот, в случае с назначением Мишей Маши самым интересным и самым обнадеживающим оказалось то, что значительная часть оппозиционного народа продемонстрировала злопамятность. И даже отказалась принимать дежурное машино "Я не такая". Простым "Я всегда говорила" от хвоста политической нечистоплотности избавиться у Маши не получилось.
Оказалось, что нужны иные, более безжалостные к себе, более честные и потому куда менее возможные для политика слова. Которых, как я понимаю, мы в сегодняшнем состоянии наших умов дождаться не можем ни от Маши, ни от кого бы то ни было еще из нашей оппозиционной политической тусовки.
Сегодня не можем. Потому что сегодня они все еще продолжают думать в унисон с нашим президентом: что для политика главное ни о чем не жалеть и ни в чем не раскаиваться. Так он для электората выглядит белее. И – я не проводил специальных исследований – может, они и правы: в самом деле, сегодня число беспамятных и слепых даже среди оппозиционного электората, возможно, пока больше числа зрячих и помнящих. Так что заправил хвост в штаны – и можно на трибуну. Трибуном.
Но в том-то и дело, что, если сегодня это еще и так, то тенденция здесь наметилась для надеющихся на общественный склероз неблагоприятная: всё больше становится людей помнящих и требующих очищения. И это вселяет робкую, но надежду.
На то, что наши завтрашние лидеры будут чище сегодняшних.
! Орфография и стилистика автора сохранены
