В истории с двумя пленными российскими спецназовцами существует один очень важный момент. Для бойца спецподразделений интересы государства - превыше всего. И боец должен понимать, что ради интересов службы он должен быть готов заплатить и увечьем, и самою жизнью. Разоблачение факта прямого участия российской армии в войне на территориях, как это деликатно названо в Минских соглашениях, "некоторых районов Луганской и Донецкой областей Украины" не меньший военно-политический удар, чем раскрытие дислокации новейших секретных баллистических ракет или детали компоновки танка "Армата". Поэтому взятый в плен боец — во имя высших патриотических соображений, естественно - должен так стоически воспринимать перспективу длительного пребывания в украинской уголовной тюрьме, как, допустим, перспективу изжариться в танке на подступах к Дебальцово, как один из "боевых бурят", или потерять ноги и руки... Все возможные ужасы, которые случаются с участниками боёв, читатель может представить себе см. Это значит, что пленные спецназовцы — если бы они были верны долгу и присяге, требующей от них стойко переносить испытания и лишения, должны были бы клясться всеми богами-олимпийцами, что они — грязные наёмники, дезертиры, укравшие оружие и амуницию со склада. И терпеливо ждать, когда через годы их выменяют. А потом дать подписку, что никому не скажут, что тайно награждены званием "Героя России", например. Как и положено бойцам невидимого фронта — ведь они из разведки, а не пехтура или даже десантура.
И их родные — как и должно патриотам — честно врут, как по писанному. Ведь сознайся Зоя Космодемьянская на допросе, что она была не партизанкой, а членом комсомольской диверсионной группы, выполняющей приказ Сталина о выжженной земле, её участь была бы куда завидней — ни пыток, ни казни, все издержки — пара заявлений под фото — и киносъемку, о том как она стала орудием преступной* сталинской политики. Правда, тогда ее родных, начиная с брата, и друзей ждал ГУЛАГ, и никакой школы, улицы и музея в честь Зои и Александра бы не было....
Но это все — не упрек спецназовцам. Они отлично понимали, что воюют не на какой ни Отечественной войне, что они никакие не герои-партизаны. И ведут себя соответственно единственной известной им народной системе этических ценностей — если тебя сдал пахан, то и ты можешь сдавать пахана. Их поведение — нормально для солдата "империалистической войны". А у русского человека есть только две модели войны — отечественная и империалистическая. Империалистическая — это значит, император, генсек или президент придумали себе войнушку, а простой народ - страдай. И такое отношение реверса не знает. Мы видели, как в 1917 году Отечественная война стала Империалистической. Как воспринималась Афганская и Первая Чеченская войны.
Если Украинская война в сознании её профессиональных участников с российской стороны стала империалистической — она, считай, проиграна. Значит, это уже не "священная борьба за Русский мир", не "спасение от геноцида русскоговорящих", но выполнение приказа командования. И если отцы-командиры сдали, то и нам нечего корчить из себя муциев-сцевол или зой-космодемьянских.
Мне только непонятно, неужели в минообороне и генштабе не понимали, что там, где бои — там и пленные, что нельзя посылать на криптовойну тысячи бойцов и трогательно надеяться, что ни одни родители или свежеиспеченные вдовы не поднимут вопль, получив уклончивую похоронку, и что не будет попавших в плен, а попавшие, будут изображать из себя отпускников, нарываясь на статью о терроризме, а не выложат всю правду. Простая теория вероятности это полностью исключала. Поэтому нынешний скандал был запрограммирован. Удивительно, что к такому обороту событий так оказались не готовы власти. Или они окончательно перешли на сталинскую парадигму: пленный — значит предатель. Только солдаты у них уже не сталинские, а скорее, брежневские или николаевские.
Логика истории беспощадна — Россия втянулась в очередную империалистическую, т.е. заведомо проигранную войну. И показал это сравнительно мелкий инцидент. Но иногда и море можно увидеть за каплей воды.
*Данный приказ, так же как и аналогичный гитлеровский — военное преступление чистой воды. По крайней мере, так это определял Нюрнбергский трибунал, а Красная Армия с 1944 года немецких "факельщиков" вещала, особо не разбираясь, хотя они были в форме.
! Орфография и стилистика автора сохранены
