Про актера Девотченко — крутится не помню чья фраза: кто в юности не анархист, у того нет сердца, кто в старости не консерватор, у того нет мозгов. Спорить с ней, как и с любым common knowledge, довольно трудно; и в обществе нашем это не только принято, но даже агрессивно навязывается как добродетель: когда ты в детстве горячий, чуткий и шебутной, а потом, после двадцати пяти примерно, сразу чугунный, как кандидат в члены Политбюро на мавзолее.
Трудность с тем, чтобы не сливаться в чугун, еще есть следующая: это результат не одномоментного осознанного выбора — "все, с понедельника и до пенсии е***шу панк", а ежедневный отказ от надоедливых, как гнус, компромиссов, не судьбоносных, а таких, рутинных. Идти на них — вроде ничего не теряешь. Не идти — быстро становятся утомительными эти бесконечные выходы с топором на г***.
В общем, если экономить силы — обнаружишь себя нормальным состоявшимся русским человеком. Есть, правда, мелкие нюансы. Время от времени этот человек почему-то не пристегивается в машине, называет соседей укропами, принимает решения по гороскопу, считает интернет и сливочное масло вредными, а вопрос "бить ли бабу по ***у" — открытым. Но эти мелочи вполне покрываются его очевидным достоинством: он никогда не впишется ни в какую движуху, по поводу которой общественное мнение может разделиться.
Нечасто бывает по-другому. То ли физиология, то ли генетика, то ли аллергия, то ли накрывает время от времени, но, в общем, такое дело: сердце твое вместо того, чтобы аккуратно качать под ребрами, кровоточит снаружи. И ты в почтенном уж возрасте все мотаешься с серьгой в ухе ("какой дешевый эпатаж!") по каким-то маршам мира ("какая маргинальщина!"), вешаешь на юзерпик розовый треугольничек как у геев в концлагере ("какая пошлятина!"), вытворяешь перед незнакомыми людьми черт-те что на каких-то неблагонадежных сценах — да еще и не скрываешь всего этого. Хотя вроде бы специально для таких случаев придуман легальный и гораздо более респектабельный способ тихого интеллигентского сочувствия, очень гармонирует с очками: "Мы, конечно, люди тонкие, привычки большинства не одобряем, но за меньшинством лучше следить с расстояния, оно ж у нас тоже ****тое". Но для тебя же нет этого расстояния. У тебя сердце снаружи. Пока оно не на полу, и ты не на полу, и кровь твоя не на полу.
Тут, наверное, есть о чем поговорить, но не получается, потому что получается только плакать, плакать, плакать, плакать.
! Орфография и стилистика автора сохранены
