Шел, кажется, 2004 год. Студент-политолог сидел в кабинете проректора своего института и выслушивал лекцию о необходимости завязывать с политическим активизмом. В окно светило весеннее солнце и студент думал только о том, чтобы беседа поскорее закончилась, можно было бы выйти на улицу и выбросить все нравоучения из своей головы. Накануне мы с товарищами заблокировали региональную приемную партии "Единая Россия". Все прошло в нацбольском стиле "нулевых": приковывание наручниками к дверям, листовки, транспаранты, файеры и флаги. Ну и задержание тогда еще милицией, конечно.
Предполагаю, проректор по-своему пытался мне помочь, поставив на "истинный путь". Только вот методы запугивания и запретов имели всегда обратный эффект. Поэтому угрозы исключений и прочих суровых кар должного эффекта не возымели. Но в одном вузовский начальник оказался все-таки прав: студент с радикальными политическими взглядами "рано или поздно" попал тюрьму. Однако в итоге со своими идеями не завязал. Другие же члены по тем временам многочисленного "революционного кружка" на факультете, избежавшие репрессий, постепенно остепенились и нашли другие ориентиры в жизни.
Родоначальник политического сыска Российской империи Сергей Зубатов выступал против повальных репрессий среди неблагонадежного студенчества. По всей видимости, не без оснований он полагал, что сажать следует только отъявленных борцов с режимом, отказываясь от практики "закаливания" и выращивания своими собственными руками новых бескомпромиссных лидеров. Уроки Зубатова не выучены до сих пор — вместо того, чтобы предлагать горячим юношам другие перспективы, открывать им механизмы реализации своих устремлений, представители власти с менталитетом советских проректоров организовывают "зачистки", под которые обычно попадают и вовсе случайные личности.
Абсолютна понятна мотивация людей, принимающих решение судить лидеров типа Удальцова или Навального. И сложно обосновать необходимость бросать за решетку по "болотному делу" 24-летнего студента Илью Гущина, например.
За путинские годы на скамье подсудимых оказались сотни, если не тысячи, молодых людей с, как говорится, "обостренным чувством справедливости". Перед многими из них захлопнулись двери социальных лифтов. Настанет момент — они не упустят возможности расквитаться с государством за издевательства в конвойках, за слезы своих матерей. Бездумная полицейщина сама взращивает своих могильщиков.
Когда в списке политических заключенных появляется новое имя, одним патроном в стволе для игры в русскую рулетку становится больше. Шансов выжить у режима остается все меньше.
! Орфография и стилистика автора сохранены
