"Катилина бежал, скрылся, исчез..." (М.Т. Цицерон)
"Его пример — другим наука, Но, Боже мой, какая скука..." (А.С. Пушкин)
"Стародум: Вот злонравия достойные плоды" (Д.И. Фон Визин)
Боги-олимпийцы (которые очень не любят, чтобы их путали со спортсменами-олимпиониками) ироничны: дав возомнившему о себе смертному насладиться триумфом, они превращают оный в сокрушительнейшее поражение. Путин получил свой феерический олимпийский триумф и даже отметил его "вегетарианским" приговором по "болотному делу". Это произошло сразу же после того, как осознал свое крупнейшее геополитическое поражение — потерю Украины. В результате Путин оказался обречен при каждом официальном посещении Киева возлагать венок к монументу героев и мучеников Майдана, которых уже начали называть "Небесная Сотня". Точно так же, как в январе 2000 года ему пришлось возлагать венок на Аллее Шахидов — монументу жертв штурма Баку советскими войсками ровно за 10 лет до этого.
Это поражение Путина вдвойне горько для него, потому что его ему нанесли протестующие, по его указаниям заклейменные как "фашисты" и которые еще долго не забудут этого клеймления. Это поражение втройне горько — ибо в соседней стране пал режим-двойник и кремлевский правитель, возможно, увидел тень, отброшенную будущим — генеральную репетицию агонии собственного режима. Возможно, что, читая покаянное заявление распадающейся фракции Партии регионов, он представил, как в каком-нибудь последнем бункере он будет читать заявление фракции "Единой России": не слушали, втянули, обманули и бросили... В общем, все, что там положено лепетать школьнице, вернувшейся к разъяренным родителям с приема у гинеколога.
Впрочем, Путину есть чем гордиться — он своими собственными руками споспешествовал ДВУМ успешным революциям. Правда, в отличие от Николая II, не в собственной, а в соседней стране. В книгу рекордов Гиннеса!
Причем каждый раз заклинанием, вызывавшим дух украинской революции, были слова Путина: "Янукович — законно избранный президент".
И если про Николая Александровича полвека шутили, что он достоин ордена Октябрьской революции — за всемерное содействия победе большевизма, то для Владимира Владимировича, я уверен, новые правители в Киеве, по справедливости, тоже должны подобрать соответствующую высокую правительственную награду, типа "Героя Украины". Или ввести новую, например, орден "Степана Бандеры" I степени. Со статусом "За неоценимый вклад в освобождение Соборной Украинской державы и укрепление ее национального суверенитета".
Должен сразу объяснить, почему я не считаю вышеупомянутые революции — Русскую 1905 и Украинскую 2004 года — проигрышными.
С моей точки зрения, I Русская революция, а в терминах современников — "Освободительное движение 1905-06 годов", завершилась условной победой — был разрушен феодализм и появились полноценное гражданское общество и открытая политическая жизнь.
III "оранжевая" Украинская демократическая революция 2004-05 восстановила состязательную политику, без которой невозможно было бы создать задел для победы IV — мощных оппозиционных фракций в Раде и национально-демократического большинства в региональных и муниципальных структурах на западе Украины.
В конце концов, ведь формально и Великая Французская довольно бесславно завершилась возвращением Бурбонов.
Уж извини меня, читатель, за потоки банальностей. Но о победившей умеренной демократической революции, "Антикоррупционной", или, по отечественной классификации, "Антикриминальной", нельзя не говорить банальностей. Самое интересное, что ведь все было абсолютно предсказуемо. Это в 1917-18 годах правители могли изображать, что опыт европейских революций 1848 года, и уж тем более почти забытая Бастилия, — случайность. Сегодня, имея за спиной весь революционный 20 век, все знают на примерах краха десятков режимов в десятках стран — за расстрелом мирных манифестантов неизбежно следует революция. Неужели случившаяся участь Чаушеску, Милошевича, Кадаффи, Мубарака и Мурси, широко известная участь гражданина Николая Романова, да и легко прогнозируемая участь сирийского правителя Асада-младшего ничему недавнего правителя украинского не научили?!
Уже в прошлом декабре, отследив реакцию своего народа и Запада на разгон Евромайдана, как не предвидела "группа Януковича", что после первого же выстрела в мирных демонстрантов на них обрушится как гнев собственных масс, так и западные санкции, что по меньшей мере две-три западные области Украины превратятся в "свободные территории", что неизбежен классический сюжет с переходом части силовиков "на сторону народа". И чем больше масштаб привлечения воинских частей для подавления "экстремистов", тем выше вероятность перехода солдат с оружием в руках в ряды революционеров. Именно так началось вооруженное сопротивление в Ливии и Сирии. Но образцом такого сценария стал Петроградский Февраль 1917, бунт Волынского полка.
Между прочим, начиная с 19 января, Украина буквально пережила генеральную репетицию февральских событий: мощный всплеск уличного возмущения, баррикадные бои и "бархатные" штурмы областных администраций на половине территории страны. И надо было догадаться, не поняв этого предупреждения, пойти на новый виток эскалации.
Хроника событий в Киеве 18-22 февраля замечательно напоминает не только революцию в Петрограде 10-15 марта 1917, но и широко известные события в Будапеште 23-31 октября 1956.
Словом, практически каждое следующее событие было предсказуемо — и для властей, и для оппозиции, и для наблюдателей со стороны. С этой точки зрения, не менее очевидным было и то, что для приостановки революционной эскалации именно властям предержащим необычайно выгодно пойти на частичные, но опережающие уступки. Сказано всеми — согласись Янукович ограничить свою власть восстановлением конституции 2004 года, создать лояльный к оппозиции кабинет и объявить новые парламентские выборы, то как гарант гражданского мира мог сидеть в своем кресле и в своей резиденции если не до декабря, то в любом случае не до 21 февраля. И ушел бы куда почетней, с законом о гарантиях бывшим президентам... Хотя логика разворачивающейся революции довольно скоро вынудила бы его к уходу.
Но то ли Янукович не захотел превращаться в Людовика XVI периода 1789-91 годов или в Горбачева осени 1991, то ли в Кремле решили, что такой сценарий все равно означает уход Украины на Запад и дали Януковичу в Сочи нужные рекомендации, но Янукович решил действовать "по-путински" — идя на максимальное ужесточение в ответ на напор оппозиции. Сразу вспоминаются советы будущей святой страстотерпицы Александры Федоровны будущему святому страстотерпцу Николаю Александровичу: "Ники, покажи им кнут, будь как Иван Грозный!". Заметим, что кнут предполагалось показать таким "непримиримым революционерам", как спикер Госдумы Родзянко и депутат Гучков. Кнут, как известно, показали и мирных демонстрантов на Невском из пулеметов жандармы покосили... А ведь Ленин ровно 97 лет назад так сокрушался в своем швейцарском далеке, что у "Николашки", конечно, хватит догадливости составить кадетское правительство и он лишит революционеров — ленинских ровесников счастливой возможности дожить до русской революции. Но, как известно, догадливости не хватило.
Во время бойни 18-20 февраля я думал, что за срывом январского компромисса стоит по истине сатанинская кремлевская трехходовка, где 1 шаг — толкнуть Януковича и радикальное крыло "регионалов" на попытку кровавого подавления "Еврореволюции"; 2 шаг — использовать спровоцированное побоищем восстание для разжигания на Украине гражданской войны с этнополитическим уклоном; 3 шаг — использовать гражданскую войну, раскол Украины и возмущение Запада российским вмешательством для перевода России в состояние "духовной холодной войны", погружение ее в атмосферу осажденной крепости, на которую наступают с запада фашисты-"русофобы", и тем самым идеологическое и политическое добивание либералов-западников как явления. Весь государственный пропагандистско-информационный контекст очень напоминал подготовку такого варианта. Но если такой, достойный геополитических триллеров Форсайта и Клэнси, сценарий и существовал, то тут в нем что-то не заладилось. Возможно, потому что харьковские руководители — идеологи создания антикиевской Украины — позорно бежали еще до окончания Съезда юго-восточных депутатов, который это "альтернативное государство" и был призван учредить. Но харьковская "Вандея" не получилась.
Причина тут проста. Простой обыватель готов отрицать революцию во имя сохранения стабильности и пусть худого, но достатка. Но он не готов выйти на уличный бой "за стабильность" — ведь такой бой — уже дестабилизация. Консервативные слои, начиная от неаполитанской черни под прикрытием российского десанта, вырезавшей в 1799 году профранцузских либералов, и завершая отечественной черной сотней под прикрытием полиции, громившей интеллигентов и евреев в 1905 году, вольготно действуют только под прикрытием власти и по ее явным указаниям. Крестьяне первоначальной Вандеи направлялись духовенством и местной аристократией. И они действительно были в панике от того, что рушится, казалось, незыблемый мир их традиций. Никого и близко приближающегося по авторитету к нормандским кюре и маркизам у украинских "регионалов" нет.
Последний шанс Путина — это разыграть Крымско-Севастопольский сценарий. Но тут непонятен смысл — принцип нерушимости территориальной целостности страдает и из-за оккупации одного города, и из-за оккупации пяти областей, а политического прибытка, компенсирующего исключения из Совета Европы, — никакого.
Вся нынешняя провокационная возня вокруг Крыма — явное стремление инициировать ликвидацию автономии и взвинтить в России шовинистический психоз.
Героически выступать за политические и национальные свободы могут четыре категории: а) политизированная интеллигенция; б) средний класс, считающий, что он стал жертвой этнической или социальной дискриминации или коррупции; в) традиционные слои города и села, считающие себя жертвой этнической (религиозной) или социальной дискриминации; г) промышленные рабочие, объединенные в профсоюзы или партии.
Поэтому Майдан — это коалиция оскорбленных бесправием и коррупцией "рассерженных горожан" и оскорбленных национальным унижением жителей западных (европеизированных) областей с преимущественно сельским менталитетом.
Если бы схожие события происходили бы в Западной Европе, Латинской Америке или в Восточной Азии, то противовесом правопопулистскому Евромайдану могло бы стать леворадикальное движение студентов и рабочих крупного производства. Но "регионалы" — олигархическая партия, а украинские олигархи, как и их российские коллеги, первым делом озаботились предотвращением независимого от них объединения рабочих. В результате антитезой кристаллизированному вокруг национальной и гражданско-демократической идей украинскому Западу стал социально атомизированный и этнически аморфный Восток, который сохранился как некий "заповедник СССР". А СССР не мог сопротивляться национальным и демократическим движениям ни четверть века назад, ни тем более сейчас.
Идеи некоего "черноморского космополитизма" и "харьковского космополитизма", характерного для города, десятилетиями бывшего столицей "Юга России", привлекательны для части интеллектуалов, но мобилизующей силой для квазинациональной консолидации, подобной произошедшим в Приднестровье и Абхазии, они стать не могут. Такая консолидация произойдет только в том случае, если сошедшие с ума от победной эйфории еврореволюционеры начнут "крестовый поход" на Восток. То есть повторят безумие кишиневских "народорфронтовцев" июня 1992 или Шеварднадзе в августе того же года.
Во всех иных случаях, никакого оппозиционного (т. е. не организованного и не оплаченного начальством) сопротивления "советский" Юго-Восток национал-демократическому Западу оказать не сможет. На Украине сейчас происходит сильно запоздавшая антикоммунистическая революция центрально-европейского типа. С ее неизбежными и неотменимыми задачами — ликвидацией кланово-номенклатурной системы власти и ликвидацией советско-изоляционистской культурной матрицы. Именно поэтому новый режим осуществит (завершит) два процесса, приводящих в самое немыслимое бешенство российских неоимперских идеологов — радикальная семантическая дебольшевизация, включая ликвидацию советской наглядной агитации, и юридическое приравнивание двух видов тоталитаризма — коммунистического и национал-социалистического.
По жестокой иронии истории именно Путину, объявившему крах советского имперского проекта величайшей катастрофой минувшего столетия, выпала миссия своими руками похоронить бренные останки этого проекта — "совковую Украину", чья гуманитарная и во многом религиозная ориентация на Москву два десятилетия поддерживала иллюзию существования европейской российской империи, все время как бы подавая надежды на возрождение этой империи.
Самое важное. Сейчас на Украине начинается "Антикриминальная революция". Демократы вполне осознали, какую ошибку они совершили в 2005 году, не доведя до конца "десоветизацию" страны, точнее ограничившись лишь некоторыми историко-культурными знаковыми действами, прежде всего, законом о Голодоморе. Но, между прочим, не надо преуменьшать этот закон — это первый в СНГ правовой документ, фиксирующий совершение сталинским руководством широкомасштабного преступления против человечества в мирное время.
Но сейчас настала пора люстрации — вычеркивания из политики деятелей и организаций, которые были либо причастны к узурпации власти, захвату собственности и политическим и заказным репрессиям, либо были благоприобретателями (бенефициарами) таких преступных действий, оправдывали и обосновывали их.
По тому, смогут ли украинские революционеры провести расследование преступлений старого режима и строгое наказание виновных в них, провести структурные юридические и административные реформы, защищающие от их повторения, и, с другой стороны, не свалиться в яму огульных расправ, к вакханалии карьеристов, сводящих счеты под треск революционной демагогии, зависит очень многое.
Зависит судьба России, где успешный пример революционно-демократических мер вдохновит оппозицию, а их провал или перерождение — буквально добьет. В этом смысле российская демократическая оппозиция — заложница политики своих украинских коллег.
Еще одно. Героические "Дни Майдана" фактически вернули в европейский международно-правовой оборот историческое право народа на вооруженное восстание против тирании. Понятно, какое это вызвало недовольство у западных дипломатических бюрократов, которые всегда предпочитают плавную политическую эволюцию слабеющих правителей, чем резкую смену власти. Их предшественники на десятилетия приговорили "политикой разрядки" центрально- и восточноевропейские народы к подчинению коммунизму. И только народные восстания 1988-89 годов заставили их принять новую реальность, включая воссоединение Германии. Только крайне правые в Западной Германии с безумным видом твердили, что нация объединится исключительно в результате национальной антикоммунистической революции на Востоке. И оказались правы. Но это были бархатные революции. Кроме Румынии — но "восток есть восток".
Более того, Февральские дни (Украинская революция, скажут потом историки, разумеется, началась 23 ноября 2013 года, с первого Евромайдана) показали необходимую роль радикалов в революции. Симпатичны или нет мне лично идеологические программы и сам стиль "Правового сектора", не может отменить того, что именно они принесли победу революции. Не только их активность и жертвенность, но главное — их маниакальное стремление уничтожить кланово-номенклатурную систему власти, которую они назвали "внутренней оккупацией". Радикалы последовательно сорвали все попытки установить нестабильное равновесие новой и старой власти, отлично понимая, что остатки старой власти используют свои позиции как плацдарм для предательской атаки на оппонентов. Именно политическая автономность радикалов обеспечила им возможность для давления на систему — параллельно политическими маневрами, которыми занималась оппозиция парламентская. Кстати, не надо ругать умеренных — их роль также была очень важна. Понимая, что время работает на революцию, и у группы Януковича постепенно остается лишь один выход — бежать на восток, где провозглашать, по примеру Приднестровья, какую-нибудь Донецкую Украинскую республику, а затем и звать на помощь российские войска, они создавали у своих контрагентов иллюзию, что позволяют водить себя за нос, а сами внимательно отслеживали, как за спиной у еще недавно самодовольной власти с треском рушатся ее картонные конструкции.
Но вернемся к радикалам. Главная их особенность — точность и глубина социально-политических прогнозов. Это совершенно не относится к адекватному восприятию конструктивных программ радикалов. Вот здесь они "чушь прекрасную несли".
Но будем справедливы. Марат точно предсказал все предательства умеренных революционеров и генералов-попутчиков. И, конечно, измену короля и предательство либеральной аристократии.
Ленин точно предсказал, что никакого мирной демократической деятельности у социалистов при Временном правительстве не будет, а будет то, что и произошло при выступлении Корнилова — умеренное (либерально-государственническое) крыло Февральской революционной коалиции нанесет удар по "революционной демократии". Причем не важно, произойдет это при ослаблении поддержки революции ("надоел хаос") или при ослаблении истеблишмента, вынуждающего его к отчаянному броску. Поэтому Ленин очень четко обозначил дилемму — только разрушение всей старой системы дает шанс для строительства новой. То же, что у корниловцев, отчаяние толкнуло к действиям ГКЧП. И с тем же результатом — систематическим разрушением старой системы после краха двухдневной авантюры.
Поэтому, к сожалению для всех диссидентов-интеллектуалов, постулат ненасилия как единственно возможного метода политической борьбы не оказался универсален, и напротив, вариант вооруженного восстания как этап в протестном движении получил успешное подтверждение. Точно так же необычайно разочаровывает респектабельных прогрессистов возвращение революционному радикализму респектабельности.
