Скажем сразу, что закон Мизулиной о "запрете пропаганды" работать не будет. Это мертворожденная норма, задачи которой лежат не в моральной, а в политической плоскости.
Натравить миллионы одних россиян на миллионы других (в качестве "социально неполноценных"), мобилизовать консервативное "большинство" вокруг нелегитимной власти (в момент сильнейшего падения рейтинга), — никаких других задач депутатская истерика с призывом запретить гей-сообществу социальную открытость "закон Мизулиной" не решает.
Поиски внутреннего врага (евреев, геев, врачей-вредителей, врагов народа) — типичная "политтехнология" авторитарного режима в момент его кризиса. Третий рейх решал аналогичную задачу "мобилизации масс" тем же поиском внутреннего врага и политикой истребления "меньшинств" в концлагерях.
Опыт известен. Об этом, например, рассказывает книга воспоминаний бывшего 18-летнего узника нацистского концлагеря Пьера Зееля "Я, депортированный гомосексуалист…" (1984). Германия решала тогда свои "высоко-моральные" задачи, спасая "нацию" от "вырождения", и это означало политику государственного истребления "неполноценных" групп.
Десятки тысяч геев были отправлены в концлагеря, для них были созданы самые тяжелые условия выживания, их использовали для самых жестоких "медицинских" экспериментов. На глазах Пьера его близкий друг, ранее арестованный гестапо, был растерзан собаками перед строем заключенных в концлагере в Ширмеке.
Режим требовал от страны высокого "морального духа". Единства нации. Гиммлер в 1937 году заявлял:
"Когда мы пришли к власти в 1933 году, то обнаружили объединения гомосексуалистов. В них насчитывалось около двух миллионов человек. Это означает, что гомосексуалистом был каждый седьмой или восьмой из ста. И если это не пресечь сейчас, то заразная болезнь уничтожит наш народ… Если этот порок продолжит распространяться в Германии и мы не сможем его побороть, — это будет конец Германии, конец немецкого мира"…
"Конец", впрочем, пришел совсем с другой стороны, а "процент" "меньшинств", так пугавший Гиммлера, оказался "биологической константой" — в любой стране и в любом обществе, — независимо от запрета или разрешения "однополых браков" и "гей-парадов".
ВОЗ 20 лет назад исключила гомосексуальность из числа "заболеваний", и гей-парады в европейских городах собирают до полумиллиона праздничных граждан, обожающих собственную страну, где геи и "натуралы" живут одинаково открыто и с одинаковым достоинством, — поскольку все они — граждане "первого сорта".
Именно на них (тех, чье человеческое достоинство не ставится под сомнение государством) и опирается успешная страна. Результаты (социальные и технологические) — общеизвестны.
Что касается Пьера Зееля, то послевоенная жизнь не была простой, были и "годы позора". Было вынужденное молчание геев-узников концлагерей о пережитых репрессиях. После отмены уголовной статьи за "однополые отношения" в 70-е, многое в Европе напоминало сегодняшнюю Россию…
Были растоптанные венки, которые выжившие узники пытались возлагать на месте концлагерей — в память об убитых товарищах "неправильной" ориентации. Были протесты "ветеранских организаций", не желавших идти в одной колонне с узниками-геями.
(Не правда ли, напоминает московскую попытку возложить цветы к Вечному огню в 2006 году)?
Но закономерно, что победила не ненависть, не гомофобия, а память и любовь. Победила справедливость. "Немецкий мир" выжил не благодаря истреблению "правильными" немцами — "неправильных". А благодаря политике социальной солидарности и человеческому достоинству для всех.
Айфоны, компьютеры, интернет и технологии, "Мистрали" и автомобили — нам подарил тот самый мир, где люди равного "сорта" (геи и "натуралы") одинаково уважают свою страну и эффективно работают на ее благо.
И где "большинство" не обвиняет миллионы "неправильных" сограждан в желании "навязать" извращенную сексуальность своим детям.
Так вот о достоинстве... Возможно, кто-то сильно удивится, но это слово — ключевое в движении российских ЛГБТ за равенство прав.
Банальный вопрос о "меньшинствах" звучит так. Можно ли гордиться (к примеру) тем, что ты чернокожий? Или гей? Или "натурал"? Разумеется, нет. Гордиться цветом кожи или сексуальной ориентацией — все равно, что гордиться рождением во вторник, а не в среду.
Но можно спросить и так. Можно ли гордиться своей "чернокожестью" в расистской Америке 30-х годов, гордиться тем, что ты не сломался, не признал себя человеком "второго сорта", несмотря на разгоны демонстраций, запреты межрасовых браков и расистские законы? — Разумеется, да. Все зависит от контекста.
Важно понять простую вещь. "Гордость" ЛГБТ (из философии которой проистекает традиция парадов-"прайдов" (Pride — гордость) – это гордость, связанная не с сексуальной ориентаций самой по себе, а с тем, что пройдя путь тотального истребления, тюрем, дискримнации и унижения, — люди ЛГБТ-сообщества проявили мужество, солидарность и упорство, — отстояв свое историческое право на человеческое достоинство.
И никаким мизулиным и милоновым не отнять у российских ЛГБТ-людей чувства собственного достоинства, которое далось им таким непростым путем.
Режимы, делавшие идейную ставку на истребление "нетрадиционных" граждан, канули в историю, проиграв в конкуренции со Свободным миром. Страны, интегрировавшие ЛГБТ в успешную социальную жизнь, продолжают лидировать,
демонстрируя стандарты достойной и правовой жизни. Именно это и называется человеческой моралью. А вовсе не попытка подогнать современное общество под стандарты "монастырского устава".
Российская власть все еще цепляется за исторические "тени прошлого", полагая внутреннюю социальную рознь и травлю – перспективным историческим курсом. Кризис идентичности (желание усидеть между европейским Правом и имперским "диктатом большинства") — не посто репрессирует в России целые социальные группы, не просто нарушает права людей, но и ведет к краху самой этой нежизнеспособной и внутренне-конфликтной модели. Раздуваемая травля — губительна и для самого "большинства".
Очень жаль. И главное: глупо и бессмысленно. На конфликте миллионов с другими миллионами (на презрении одних к другим) — страну не построишь.
Закон Мизулиной не будет работать не только в силу технической невозможности блокировать весь интернет-контент, посвященный ЛГБТ. (Мы пока далеки от китайской модели). Но и в силу того, что закон не заставит людей отказаться от чувства собственного достоинства, не заставит признать себя "социально неполноценной" группой. Не заткнет никому рот и не запрет дома.
Именно это — моральная гарантия того, что "закон Мизулиной" будет отменен, как дискриминационный и возбуждающий социальную ненависть.
А сама она (как и Милонов) позорно войдет в историю наравне с сенатором Маккарти.
Мизулина и Ко не понимают, что их инициатива не "закрывает тему" (как они надеются), а мобилизует миллионы россиян к началу активной борьбы за правовое равенство.
Как известно, детьми прикрываются все негодяи мира: от террористов до фашистов. "Интересы детей" востребованы Госдумой с единственной целью: сделать социальную группу ЛГБТ "невидимой". И не важно, что ни один гетеросексуал не скрывает своей ориентации (что невозможно физически). Свадьбы, кортежи, поцелуи у ЗАГСа, штампы в паспортах и открытая жизнь с "сексуальным партнером" — на глазах у общества — основа нормального быта. Никому не приходит в голову прятать мужей и жен в "чуланах", помалкивать о семье на работе, ограждая "детей" от "пропаганды сексуальности". Но та же самая открытость для ЛГБТ встречается лицемерными криками о "демонстрации постели".
Лично мне, со школьных лет, никогда не приходило в голову жалеть о своей сексуальной ориентации. Мои поводы для влюбленностей казались мне слишком прекрасными, чтобы променять их на что-то другое. Любить — это было нормальным. В условиях дружелюбного общества я бы не стал говорить о "гордости" и не ходил бы на "гей-парады" (которые со временем стали в мире просто городскими карнавалами для всех).
Но в России "мизулинской эры" — все совсем иначе... С 2007 года я участвую (и буду участвовать) в Московских ЛГБТ-акциях, запреты которых нарушают мои базовые конституционные права. В российских условиях тотальной ненависти одних людей к другим, в стране нетерпимости, погромов, православного насилия и государственной гомофобии, — я действительно, горжусь тем, что я гей.
Если ты не сломлен обстоятельствами и помнишь о своем человеческом достоинстве в атмосфере поощряемой сверху ненависти, то быть открытым геем в России — означает оставаться человеком.
! Орфография и стилистика автора сохранены
