В январе в одной из ныне самых спокойных стран арабского мира, в Алжире произошла активизация "Аль-Кайеды". Захват, а затем и гибель десятков европейских заложников поставили Алжир на грань религиозных беспорядков. Владимир Корягин проследил, почему эта страна одной из последних в регионе оставалась светским режимом.
(Уличные волнения в Алжире в 1988 году)
За полтора века Алжир успел побывать и французской колонией со своим туземным кодексом, и полигоном для испытания французского же ядерного оружия. Исследователи отдельно выделяют период бытности Алжира "африканской Кубой": до середины 1960-х годов государство давало приют различным деятелям левого движения, в том числе тем, кто вынужден был приехать сюда по политическим причинам. Всему хорошему рано или поздно приходит конец: в 1965 году произошел военный переворот, благодаря или вопреки которому (существуют диаметрально противоположные позиции) Алжир стал именно таким, каким мы его сейчас знаем.
(Че Гевара и Ахмед Бен-Белла)
Если Алжир до 1965 года был полем различного рода волюнтаристских экспериментов, вследствие чего тогдашнего лидера Бен Беллу называли берберским Хрущевым, то после прихода к власти Хуари Бумадьена отдельными чертами экономического развития государство напоминает СССР во времена Л.И.Брежнева. Ставшая во главе государства военщина заявила, что более не собирается опираться ни на чьи модели и будет строить свой собственный социализм с учетом реалий современного Алжира. Вопреки обвинениям в милитаризме, правительство под руководством бывшего министра обороны Хуари Бумедьена придерживалось заданного курса. Главным успехом режима стоит считать пересмотр соглашений с бывшей метрополией Алжира Францией, благодаря чему доходы страны от разработки нефтегазовых месторождений существенно возросли.
Алжир действительно пошел по особому пути: в отличие от СССР, правительство последовательно провело сначала индустриализацию страны, а про коллективизацию и вовсе позабыло, поскольку существовавшее в сельском хозяйстве самоуправление считалось наилучшим воплощением концепции коллективизма. Правительство грамотно разбиралось с имевшимися сложностями и противоречиями, техническое воплощение реформ и создание системы коммун по всей стране явились определенным прорывом для пост-колониального Алжира.
(Бен Белла и Бумедьен)
С идеологической стороны все было далеко не так хорошо, как с практической: строительство социализма с учетом алжирских реалий предполагало не столько поощрение развития внеклассового общества, сколько обращение к традиционным ценностям, под которыми стоит понимать ислам и его устои. Неудивительно, что со временем появилось веское противоречие между идеологической и практической составляющими алжирского общества.
Разладу в государстве способствовала и указанная политика: удачные шаги на пути индустриализации оставались незамеченными на фоне дотаций в фактически отсталое сельское хозяйство, с каждым годом требовавшее все более крупных вложений. Естественно, что со временем стало не хватать даже денег, получаемых от совместной с Францией разработки нефтегазовых месторождений, а борьба с безработицей превратилась в чисто популистскую инициативу.
1976 год был переломным для государства: Алжир стал Народной Демократической Республикой, а ислам и социализм были конституционно закреплены в качестве движущих сил развития молодого государства. Президентом был избран не кто-нибудь, а Хуари Бумедьен. Закрепленные документально перемены на время стабилизировали обстановку в стране, казалось, что колониальное прошлое и зависимость от Франции остались далеко позади. Закончилась эта идиллия спустя два года после загадочной смерти Бумедьена и прихода к власти еще одного представителя военной элиты — Шадли Бенджедида.
(Бумедьен, после свержения Бен Беллы)
Эпоха Бенджедида являлась своеобразным аналогом горбачевской перестройки. Новый президент был хорошим исполнителем, но посредственным управленцем. За эти качества его поддержала военная элита, однако начатая им борьба с коррупцией в армии показала, что Бенджедид рассчитывает преимущественно на партийную поддержку. Он старался не испортить отлаженный государственный механизм, однако форс-мажорные обстоятельства — падение цен на нефть — привели к тому, что случилось то, чего так боялись во времена Бумедьена: доходы от разработки нефтегазовых месторождений перестали давать достаточно денег для нужд государства.
На внезапно начавшемся кризисе смогли нажиться относительно готовые к нему представители буржуазии, преимущественно франкофоны, представители старшего поколения — свидетели становления Алжира формально независимым государством. К ним имел отношение и Бенджедид, сносно говоривший на арабском, что, впрочем, не мешало ему пропагандировать традиционные арабо-мусульманские ценности, которые, как известно базируются на двух вещах — арабском языке и исламе.
(Шадли-Бенджедид встречает президента Франции Франсуа Миттерана, 1981 г.)
Большинство недовольных представителей молодого поколения являлись выходцами из низших классов, носителями арабского языка и исламской культуры, в то время как представители старшего поколения — нувориши и мелкие капиталисты являлись франкофонами и были отчуждены от арабской культуры вследствие посредственного владения языком. Была и еще одна грань протеста — берберы, ратовавшие за свою культуру и язык, но не имевшие рычагов давления на правительство. Такая ситуация складывалась еще с XIX века, когда Франция, управлявшая Алжиром, именовала большую часть населения туземцами и существенно ограничивала их в правах.
Закономерно, что представители рабочего класса, крестьянства и молодежи решили обратиться непосредственно к исламистам, той самой стороне, которая не пропагандировала, но исповедовала ценности, упоминаемые, но не исполняемые государством. Процесс исламизации общества начался с его самой радикально настроенной части — молодежи, в частности — студенчества. Кто-то устраивал протестные демонстрации в университетах, а кто-то попросту отпускал бороду. Другие же и вовсе уезжали в пустынные оазисы, где пытались вести жизнь по заветам сторонников чистоты ислама — салафитов. На тот момент правительство предпочитало наносить точечные удары по протестующим, однако пока не считало, что они могут представлять какую-нибудь угрозу.
(Исламские радикалы, начало 1980-х)
Бенджедид, подстрекаемый своим окружением, решил раз и навсегда разобраться с самоуправлением и коллективными хозяйствами в аграрной сфере, переведя большую часть земель под управление частников. Этот шаг был логичным и необходимым, однако опоздал лет на 15. Алжирские нувориши продолжили наживаться, в то время как большая часть крестьянства, особенно берберы, становилась все более и более радикально настроенной по отношению к правительству и его реформам. Появилась прослойка выходцев из деревень, которые не могли найти работу и уповали на возврат к первоначальному исламскому обществу как на единственный способ достижения социальной гармонии и справедливости на фоне постоянной инфляции и растущей стоимости жизни.
Пытаясь оправдать свои действия, правительство начало делать упор на ислам и национальные чувства алжирцев, потихоньку сворачивая социалистические лозунги. Государственный аппарат Алжира совместил в себе худшие черты советской номенклатуры и французского бюрократического капитализма. Бенджедид потакал своему французскому окружению, страна погрязла в коррупции и показательной борьбе с ней. Алжирская интеллигенция все больше европеизировалась, вследствие чего как в самой стране, так и за ее пределами начало развиваться диссидентское движение. Масла в огонь подлило освобождение свергнутого в 1965 году Ахмеда Бен Белла, который решил разыграть религиозную карту и свое берберское происхождение, попытавшись опереться на находившихся во Франции противников режима.
Большой ошибкой правительства явилась попытка провести образовательную реформу, в ходе которой в страну были приглашены преподаватели арабского языка из различных стран Ближнего Востока. Большинство из них прежде преподавали в религиозных учебных заведениях, поэтому неудивительно, что с их приездом в страну напряженность лишь усилилась. Правительство проводило массовые аресты, набивало тюрьмы религиозными фанатиками, но в рамках поддержания нового курса развития страны не занималось борьбой с пропагандистской литературой исламского характера. Результатом такой своеобразной борьбы явилось следующее: взамен только что посаженных деятелей немедленно появлялись новые, апеллировавшие к тем же лозунгам и пользовавшиеся той же литературной базой.
К 1988 году ситуация ухудшилась настолько, что к активному протесту присоединились возмущенные дороговизной жизни рабочие. В конце сентября началась всеобщая забастовка. Тем не менее, в отличие от радикально настроенной молодежи, рабочие требовали возвращения социалистического курса и протестовали против того, что кто-то получает сверхприбыли в то время, как они не могут накормить свои семьи. Власти жестоко подавили эту забастовку, фактически поставив крест на мирном преодолении кризисной ситуации. Переход к рыночной экономике и системе многопартийности принимал то форму фарса, то форму кровавой мясорубки. Власти не были в силах нащупать "золотую середину".
(1988 год, в столицу Алжира введены танки для подавления беспорядков)
На столичные (и не только) улицы вышла разъяренная молодежь, так долго ждавшая повода выместить свое недовольство. Сначала разгрому подверглись продуктовые магазины, затем — государственные учреждения. Правительство отреагировало немедленно: без объявления военного положения во все крупные города были введены танки и регулярные войска. Началась кровавая бойня, в результате которой десятки безоружных протестующих были убиты, сотни — ранены. В протест включились исламисты — они посещали похороны убитых военными участников столкновений и превращали траурные шествия в марши протеста, которые, в свою очередь, разгонялись войсками с еще большей жестокостью.
Как часто происходит в таких случаях, опасавшийся уже не за свой пост, а за свою жизнь Бенджедид пообещал провести реформы во всех сферах жизни. Этот шаг дал гражданам гарантии того, что отныне политическая система страны будет многопартийной. Эскалация насилия перестала набирать обороты, все стороны обратились к процессу формирования партий. Не остались без дела и исламисты: они сформировали Исламский Фронт Спасения и потребовали изыскать исламскую альтернативу всему тому, что противоречит арабо-мусульманскому наследию Алжира. Молодежь активно вступала в такие движения, в то время как старшее поколение продолжало осторожно относиться к ситуации, предпочитая более светские партии с реальными требованиями и программами.
(Жертвы гражданской войны в Алжире. Всего с 1988 г. по наши дни в Алжире погибло около 200 тыс. человек)
Бенджедид пытался восстановить былую популярность, опираясь на проверенных временем людей, популистские лозунги и показательные реформистские шаги. Однако было уже поздно: на местных выборах победу одержали исламисты, которым тщетно пытались противостоять берберы, осознавшие, что приход к власти фундаменталистов принесет им еще большее понижение в правах. По всей стране начали вводиться основанные на шариате порядки, коснувшиеся, в частности, дресс-кода в курортных городах, женского костюма и обязательной пятикратной молитвы в течение дня.
Упивавшиеся своими победами исламисты не могли дождаться назначенных на конец 1991 года парламентских выборов и сознательно провоцировали беспорядки, уверенные в том, что события 1988 года не повторятся. Они действительно не повторились: после введения чрезвычайного положения армия быстро, но бескровно разогнала бородачей по домам. В декабре прошел первый тур выборов: исламистские партии набрали более 70% голосов при том, что явка была на удивление низкой. Страна замерла в ожидании второго тура голосования.
Однако он не состоялся по причине того, что президент Бенджедид внезапно ушел в отставку, а созванный Совет национальной безопасности отменил второй тур выборов, аннулировал первый, запретил религиозную пропаганду и начал арест лидеров исламистских партий, в частности Исламского Фронта Спасения. Во главе страны стал Мухаммед Будиаф — один из тех, кто сделал Алжир независимым. У него была собственная программа по выходу из кризиса, популярность в народе и поддержка со стороны армии. Тем не менее, все эти факторы не спасли Будиафа от двух пуль, выпущенных в него от происламистски настроенного лейтенанта алжирской армии. Алжир был ввергнут в пучину гражданской войны. Арабы воевали с берберами, сторонники светской власти с теократами.
(Мехмед Будиаф)
К середине 2000-х годов при поддержке соседней Ливии фундаменталисты были побеждены. Однако с падением режима полковника Каддафи в Ливии и ее последующей "демократизацией", в Алжир вновь начали стекаться не просто радикально настроенные, но хорошо вооруженные боевики. Первым звонком стал захват заложников на газовом предприятий неподалеку от городка ин-Аменас. Исламизация посредством демократии семимильными шагами идет по Ближнему Востоку и Северной Африке.
Алжир — одна из самых важных стран в арабской дуге, опоясывающей европейский континент. Италия и Испания плотно "сидят" на алжирском газе, а алжирская диаспора — самая мощная и сплоченная во Франции. Если в этой стране победит такая же демократия, как в Египте и Ливии (демократия исламистов), то юг Европы мало того, что испытает наплыв сотен тысяч беженцев и потенциально — арабские беспорядки, но и может получить серьезный удар по экономике.
("Демократии!" — требуют протестующие исламисты на улицах Алжира)
Европа, конечно, будет биться до последнего за нынешний режим в Алжире. Неслучайно, с ее юго-западной стороны, в Мали Франция и ее союзники начали военную операцию против исламистов. А вот для США смена режима в Алжире будет на руку, поскольку это нанесет удар по Евросоюзу. Фактически решение по Алжиру будет зависеть от того, смогут ли ЕС и США прийти к компромиссу.
+++
Современный Египет создали германские фашисты
После окончания Второй мировой в Египте нашли прибежище около 2000 нацистов, и именно они фактически и создавали государственность этой страны. Так, Скорцени создавал спецслужбы Египта, генерал вермахта Минцель — танковые войска, каратель Дирливангер обучал боевиков, а прародитель Мубарака диктатор Садат сидел при англичанах в тюрьме за шпионаж в пользу Германии.
***
Как итальянцы обустраивали свою колонию Ливию
Италия больше 30 лет владела Ливией — с 1911-го по 1943 годы. За это время сюда переселилось более 100 тысяч итальянцев — 12% всего населения Ливии. Проклятыми колонизаторами были построены шоссе, железные дороги, больницы и школы, создана ирригация, отвоеваны у пустыни более 30 тысяч кв. км. Последние 2 тысячи итальянцев были изгнаны Каддафи из Ливии в 1970 году.
(Марш девушек-фашисток в Триполи, 1935 год)
! Орфография и стилистика автора сохранены
