В последнее время ведется много разговоров о неком "медведевском большинстве", при этом ставиться знак равенства между ним и "модернизационным" классом. Давайте подумаем, а где здесь тема для разговора?
На самом деле власть расставила ловушку, связав термин "модернизация" с именем Медведева. И многие в нее попались. По большому счету "медведевская модернизация" такая же обманка, как "медведевская оттепель". Скажите: где и кому за последние два года вышло послабление? Вот прямо сейчас идет суд над бывшим уже нацболом Акименковым. Ему "шьют" уголовную статью и реальный срок за 27 листовок, которые опера обнаружили в его рюкзаке. Если это "оттепель", то что тогда "заморозки"? Когда за 27 листовок будут просто убивать на месте?
Медведев не нуждается ни в какой модернизации, поскольку источником его власти является партия консерваторов. Это сила привела его на высший пост в стране ни с бухты-барахты, этих людей все вполне устраивает. Медведеву дали возможность только поговорить о модернизации, поскольку это вызывает позитивный рефлекс – вместо рефлекса рвотного, который происходит при упоминании "Единой России" с ее "социал-консерватизмом".
Играя свою историческую роль "второго преемника", Медведев призван как раз освятить традицией ту систему власти, которую "наконстролили" его предшественники Ельцин и Путин. Единственное реальное изменение, которое внес Медведев-президент за два года своего правления (срок уже вполне показательный, можно кроме прожектов уже и о результатах поговорить) – это увеличение срока президентской каденции до 6 лет. Если я правильно понял "план Путина", то к 2012 году он сменит Медведева и сядет править еще как минимум на 6 лет, то есть до 2018 года. Хороший план, консервативный, призванный укрепить господство нового сугубо эксплуататорского и паразитического класса – коррумпированного чиновничества и выросшей из его среды олигархии.
Прямым предшественником этого класса была приснопамятная советская "номенклатура", сумевшая провести "номенклатурную революцию" и стать классом "новых феодалов", что-то вроде французских банкиров и чиновников, навешивавших на себя графские титулы во времена Наполеона Третьего.
Полная победа "новых феодалов" из бывшей совпартноменклатуры привела к колоссальной социо-культурной деградации, промышленное производство упало в целом в 4 раза, причем максимально пострадали именно высокотехнологичные отрасли, а те данные мифического роста промпроизводства, которые приводит правительство, происходят за счет таких секторов, как пищевая промышленность, различные варианты "отверточной сборки", легпром на основе западных лекал, и тому подобного. Для статистики это, конечно, промышленность, а для промышленного развития – ноль.
Однако надо понимать, что классический промышленный пролетариат за последние 100 лет утратил свою роль ведущего революционного класса. Он во многом остался в прежней эпохе и не способен противостоять новому изощренному способу угнетения.
Новый "модернизационный класс" в России только нарождается, и все предпосылки для его формирования налицо, и главная из них – это нарастающее выпадение России из прогрессивного течения. Это не просто стагнация, а сознательное навязывание стране архаичных производственных и социальных моделей, вечное "догоняющее развитие", которое никого не догоняет, и в конечном счете формирование неконкурентоспособной на мировой арене модели государства и общества. Если верить Байдену, то у "плана Путина" есть существенный изъян – до 2018 года он может не дотянуть.
В силу чего формирование "модернизационного класса" и обретение им политической и экономической субъектности – это на сегодня единственное, что дает шанс российскому обществу не исчезнуть в XXI веке, уступив место каким-то более адекватным историческим игрокам.
Так кто представляет этот "новый пролетариат" или "модернизационный класс"? На мой взгляд, это существенная часть промышленного рабочего класса, обладающая благодаря образованию иной мотивацией к труду – инженерно-технические работники, не связанные с администрированием (конструкторы, инженеры, технологи); высококвалифицированные рабочие, часто обладающие средним техническим и даже высшим образованием (ВТУЗ); внедренцы и разработчики, часто формально работающие на аутсорсинге, то есть формально не входящие в рабочие коллективы; работники научно-производственных комплексов, ориентированных на производство конечного продукта.
Характерным признаком "модернизационного класса" является отсутствие "отчужденного труда", когда мотивом для трудовой деятельности, которая носит в значительной степени творческий характер, является сам результат труда, сам творческий продукт, а не только строчка в платежной ведомости.
К "модернизационному классу" могут относиться и представители в прошлом "свободных профессий", а в постиндустриальном обществе ставшие частью новых отраслей производства – это работники предприятий связи; люди, работающие в сфере массовой информации и массовых коммуникаций; работники здравоохранения, завязанные на крупные лечебно-диагностические центры; это даже художники, архитекторы и дизайнеры, занятые в индустриальных сферах.
Кстати, последний пункт требует пояснения, поскольку "торговать стилем" умеют в Милане и Париже, а в России пока нет. Колоссальный кусок национального бюджета, скажем, в Италии, формируется индустрией моды – это именно индустрия, это уже давно отрасль инновационной экономики, а не "свободное ремесло". В России сформировать нечто подобное на существующем социально-экономическом базисе в принципе невозможно.
"Новым феодалам" не нужен свой стиль, они всегда копируют чужой. Берлускони ходит в итальянских ботинках и в итальянском костюме, а Медведев? Скорее всего, тоже в итальянском, на нем даже трусы и носки скорее всего импортные. Круто! Это признак паразитизма. Но потребность такой колоссальной страны в своем собственном стиле – очевидна. Эта потребность не совпадает с запросами правящего класса и даже противоречит им.
В России должна быть своя индустрия кино – это понимал Ленин в годы разрухи, но так и не понял Путин в годы безумных нефтяных бонусов. Марат Гельман пытается создать на месте российского современного искусства национальный "рынок стиля", но "новым феодалам" не хватает масштаба, и он вынужден работать в Перми, где губернатор пока интересуется проектом "культурной столицы". Владимир, Суздаль, Мстера, Холуй буквально переполнены талантливейшими художниками, там давно сформировалась своя художественная школа, признанная в мире, но "рынка стиля" – даже близко нет. Потому что не нужен никому, кроме тех, кто непосредственно подвизается на этом поприще. Это – тоже "новый пролетариат", запертый в мастерских художественно-промышленных комбинатов и не имеющий выхода дальше лавочки для туристов. А ведь в иных обстоятельствах Владимир мог бы стать меккой для живописцев и коллекционеров, галерейщиков и аукционеров.
Все эти разрозненные группы, составляющим нечто живое, нарождающееся в обществе, пока еще не осознают себя единым "модернизационным классом", новым пролетариатом. В то же время, есть основания считать их таковыми в рамках нового способа общественного производства, базирующегося на иных производственных отношениях, на своей определенной субкультуре. Для реализации своего экономического интереса этому классу необходимо свое политическое представительство – партия, которая соответственно выработала свой набор требований к государству.
И сегодня задача реальной, а не бутафорской оппозиции состоит в формировании политического самосознания нового класса, заинтересованного в интеллектуальном развитии общества, в подлинной модернизации России, в масштабной переоценке ценностей. На новой ценностной базе должно быть построено новое государство с новой экономикой. Нынешняя власть России с ее ненасытной жадностью, косностью, бездарностью, агрессивным жлобством не вписывается в образ будущего, который мог бы удовлетворить творческую среду. Намерение правящего клана остаться у власти входит в противоречие с интересами этого многочисленного "модернизационного класса". В конечном счете, оппозиция должна привести его к власти и расчистить для России путь прогресса.
