Российские СМИ в последнее время много внимания уделяют психологическому анализу личности президента Грузии Михаила Саакашвили. В ход идут кадры хроники различных периодов его деятельности, подкрепленные комментариями людей, считающих себя специалистами в области психологии. Выводы самые что ни на есть нелестные. Тут и упоминание детских комплексов, и намеки на явное психическое нездоровье, и многое другое. Очевидно, что Саакашвили ввязался в сложную политическую игру с трудно предсказуемыми последствиями. В игру, связанную с войной, с кровопролитием, с жертвами, в том числе и среди мирных людей. И не случайно нынешнее его состояние дает достаточно поводов для нелицеприятных толкований. Грузинского лидера давит, и вполне заслуженно, ответственность за последствия сделанного им выбора.
Надо заметить, что в свое время и реакция Путина на известия о полном уничтожении мирных чеченских селений, на ситуацию с "Норд-Остом" и Бесланом тоже могла бы послужить неплохим материалом для психологических исследований. А хамоватые ответы на пресс-конференциях журналистам дать обширную почву специалистам для исследований детских комплексов бывшего президента. Но это так, к слову.
Но вот что интересно! В ситуации с Южной Осетией Владимир Владимирович выглядит на удивление спокойным. Совсем не таким, как раньше! Не замечено сверх озабоченности и со стороны новоявленного президента Дмитрия Медведева. Оба находятся как будто бы в стороне от происходящих событий. Решения принимаются легко, словно играючи. Медведев ведет формальные переговоры и делает заявления для общественности. При этом использует интонации и лексику своего патрона. Путин же, выполняя, судя по всему, основную роль в принятии решений по конфликту, остается в политической полутени. И оба поразительно спокойны. Нет ощущения, что тот или другой берет на себя личную ответственность за последствия столь серьезных военных и политических шагов. Шагов, имеющих следствием и человеческие жертвы, и нешуточные политические последствия.
Но кто же все-таки несет персональную ответственность за происходящее? Хотя бы формально? Понятно, что мы уже давно живем не по Конституции, а по своим представлениям о ней. Но все же…
В своем заявлении от 8 августа Медведев после заседания Совета безопасности заявил: "В соответствии с Конституцией и федеральным законодательством как президент Российской Федерации я обязан защищать жизнь и достоинство российских граждан, где бы они ни находились. Логика предпринимаемых нами сейчас шагов продиктована этими обстоятельствами. Мы не допустим безнаказанной гибели наших соотечественников. Виновные понесут заслуженное наказании". Далее последовало вторжение воинских частей в Грузию. Но это было только устное заявление. Никаких письменных распоряжений по этому поводу не обнародовано. По крайней мере, их нет на президентском сайте. Там есть только один указ касающейся событий в Южной Осетии, но и тот об объявлении траура в Российской Федерации.
Мы знаем, что согласно 87 статьи Конституции, президент Российской Федерации является верховным главнокомандующим Вооруженными Силами России. У него есть право в случае агрессии против Российской Федерации или непосредственной угрозы агрессии вводить на территории России, или в отдельных ее местностях военное положение. Он должен незамедлительно сообщить об этом Совету Федерации и Государственной думе. О праве принятия самостоятельных решений о начале военных действий за пределами страны в Конституции ничего не говорится.
Это право находится в ведении Совета Федерации. В 102 статье Конституции говорится о том, что именно "к ведению Совета Федерации относятся решение вопроса о возможности использования Вооруженных Сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации". Но мы то точно знаем, что Совет Федерации не прерывал свои каникулы для принятия такого решения по Южной Осетии. И вообще, непонятно какими документами регламентировались действия 58-й армии, Черноморского флота и еще нескольких армейских подразделений вошедших на территорию чужой страны? Конечно, ясно, что выдвигались они в зону боевых действий по своим армейским приказам. Но также ясно, что эти приказы отдавались на основании документов, подписанных высшими лицами государства.
Сам Медведев в устных заявлениях говорит просто: "Я принял решение…". Например: "Завершить операцию по принуждению грузинских властей к миру". Стало быть, он эти решения каким-то образом оформляет и юридически? Возможно, они проходят под грифом "Секретно". Или просто не обнародуются. Но в это нас не посвящают. А мы и не очень интересуемся. Нас охватил долгожданный патриотизм и лютая ненависть к коварным грузинам. Которые, кстати, вдохновились именно нашим примером в Чечне и "восстанавливают конституционный порядок" на своей территории на тот же манер. Итак, всю полноту ответственности за законные (или не законные?) действия в Южной Осетии как будто бы несет Дмитрий Медведев. По крайней мере, теоретически. А практически? Практически же он, во-первых, вряд ли принимает эти решения самостоятельно. В этом мало кто сомневается. А во-вторых, по Конституции в период своего президентства Медведев обладает неприкосновенностью. А отрешить его от президентской власти ой как сложно! Это может сделать только Совет Федерации на основании выдвинутого Государственной думой обвинения в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления. И это обвинение должно быть подтверждено заключением Верховного суда Российской Федерации и заключением Конституционного суда России о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения. Кроме того, решение Государственной думы о выдвижении обвинения и решение Совета Федерации об отрешении президента от должности должны быть приняты двумя третями голосов. И по инициативе не менее одной трети депутатов Государственной думы. И при наличии заключения специальной думской комиссии.
Ситуация маловероятная. Даже перечислять этапы и условия проведения этой процедуры утомительно, а провести в жизнь практически невозможно. По крайней мере, при нынешних реалиях власти. И при отсутствии реальной парламентской оппозиции.
Так может ли Дмитрий Медведев, озвучивая наисерьезнейшие решения по той же Южной Осетии (скорее всего, с подсказки Путина), чувствовать серьезную личную ответственность за их последствия? Думается, нет. Наличие "старшего товарища" избавляет от большей части моральной ответственности. (Правда, только моральной!). Это, безусловно, расслабляет. К тому же, еще не забыты неудавшийся импичмент в отношении Ельцина и выданная ему же, с подачи Путина, пожизненная индульгенция за все государственные и иные прегрешения. Поэтому есть вполне резонное убеждение, что у нас не Южная Корея, где бывшего президента могут усадить на скамью подсудимых спустя годы. Мы то знаем, что у нас сажают совсем других и совсем по иным мотивам.
А что же Владимир Владимирович? А он по большому счету здесь и вовсе не причем. Он просто премьер-министр, утвержденный Думой по представлению президента. Вопросы войны и мира формально не в его компетенции. Оттого, видимо, Путин светел лицом и спокоен в словах. Впервые за последние годы шапка Мономаха не жмет ему голову и не съезжает на уши. Оба лидера ощущают относительную безопасность. И решения принимаются со спокойной душой и "с легкостью необыкновенной".
Но у нас спокойствия быть не должно. Новое построение властной структуры по принципу целесообразности в отношении одного человека уже продемонстрировало свою порочность. И пример с Южной Осетией – очень серьезный и тревожный симптом. А может случиться и еще хуже! Создан прецедент фактической безответственности в принятии наисерьезнейших решений. Решений, от которых в буквальном смысле могут зависеть судьбы мира. К отсутствию системы сдержек и противовесов во власти добавилось и отсутствие личной ответственности самих властных лиц. Опасней некуда! И, не дай Бог, чего-то еще более серьезного! Мало, как говорится, не покажется!
Вы можете оставить свои комментарии здесь
