Власть не ограничилась одними призывами. Силовики применили уже не раз опробованный (а впервые широко использованный во время подготовки к саммиту «Большой восьмерки» в июле прошлого года) метод «индивидуальной работы». К активистам оппозиционных политических, общественных и молодежных организаций милиция наведывалась домой, в крайнем случае обзванивала «подопечных». От них требовали дать обещание, лучше расписку, что они не будут принимать участие в предстоящих событиях. Один мой знакомый, активист левой молодежной организации, на вопрос, правда ли это, только усмехнулся: «Всех наших обошли, даже тех, о ком мы уже и сами забыли».
Конфликт разгорался из-за того, что городские власти не дали разрешения на проведение массового шествия по центру города, которое должно было завершиться митингом у Смольного. Предлог для отказа был стандартным: манифестанты помешают дорожному движению, к тому же правоохранители не берутся обеспечить безопасность (!) участников марша. Городские власти предложили оппозиции никаких шествий не устраивать, а помитинговать на площади у Финляндского вокзала, у памятника Ильичу на броневике, что, конечно же, никак не устраивало протестантов. Они в очередной раз сослались на Конституцию и законодательство, где говорится о том, что запросы на проведение массовых мероприятий носят уведомительный характер и никаких разрешений от властей не требуется.
Власть продолжала стоять на своем, предупредив: несанкционированные массовые акции будут пресечены. Жестко, но в рамках закона. Не исключив, что будут использованы импортные водометы (также закупленные в преддверии саммита G8), которые пока еще не применялись для разгона демонстраций.
Не сдавалась и оппозиция, повторяя: мы не намерены инициировать массовые волнения, наше шествие будет носить исключительно мирный характер…
Утром 3 марта можно было подумать, что город в осаде, вот-вот начнутся боевые действия. Военных с оружием, танков и бронетранспортеров на улицах не было. Но милиция и ОМОН буквально заполонили центр города. На Невском проспекте, прилегающих улицах, даже во дворах виднелись усиленные наряды. Наготове стояли огромные милицейские грузовики с металлическими сетками на окнах, неуклюжие броневики с эмблемой ОМОНа на бортах. Судя по номерам, машины были не только питерские - надо полагать, для нейтрализации выступлений в Северной столице власти объявили всероссийскую боеготовность, подогнав дополнительные силы из близлежащих регионов.
На площади перед Большим концертным залом «Октябрьский», где был назначен сбор участников, собрались около двух тысяч человек. (Впрочем, по оценкам очевидцев, всего в событиях 3 марта в Питере приняли участие до пяти тысяч.) В полдень, как и было намечено, началось шествие. Правда, не в сторону Смольного (дорогу туда намертво заблокировал ОМОН), а в сторону Невского. Во главе колонны шли лидер «Объединенного гражданского фронта» Гарри Каспаров, лидер Российского народно-демократического союза Михаил Касьянов, питерские депутаты-яблочники Михаил Амосов и Наталья Евдокимова, их соратник Сергей Гуляев. Приехавшего из Москвы (вместе с Каспаровым и Касьяновым) лидера национал-большевиков Эдуарда Лимонова не было: милиция «нейтрализовала» его еще на подступах к площади. В милицию он попал не один, а с целой группой активистов, включая лидера питерского ОГФ Ольгу Курносову, которой, как и Лимонову, предъявили обвинение в «блокировании транспортных коммуникаций».
Манифестанты, двинувшись в сторону Невского, далеко не ушли. ОМОН применил уже отработанную (опять же в преддверии саммита G8) тактику: рассекать колонну демонстрантов и блокировать их по частям, не давая двигаться ни вперед, ни назад и не позволяя соединиться с соратниками. Правда, передовой отряд оппозиции все же прорвался на Невский, где завязалась первая схватка. Затем такие стычки повторялись в этот день не раз.
Толпе все же удалось окольными путями обойти милицейские кордоны, и манифестанты хлынули на Невский. На каждом перекрестке их ждал ОМОН. Тем не менее участникам марша, полностью перекрывшим проспект, удалось дойти до Гостиного двора. Впереди, у канала Грибоедова, маячила черная стена омоновцев, за их спинами бампер к бамперу стояли тяжелые бронемашины.
Дальше идти было некуда. Решили здесь же, на ступенях бывшего здания городской Думы, провести митинг. Многочисленные участники встали поперек Невского. Но долго митинговать им не дал все тот же ОМОН. Бойцы в касках, с дубинками врезались в толпу, выхватывали активистов, волокли их в милицейские машины, одновременно нагоняя страх на остальных участников. «Что снимаешь, клоун? - крикнул один из омоновцев фоторепортеру, - сейчас камеру разобью!». Он не шутил. Раздавались женские крики, кого-то валили на землю и волокли в машину.
Сергей Гуляев пытался зачитать резолюцию участников митинга, где говорилось о необходимости «вернуть выборы народу», отменив многочисленные поправки, превратившие избирательную кампанию в фарс, о том, что необходим независимый суд, реальная, а не показная борьба с коррупцией, и прочее, и прочее. Но Гуляеву так и не дали договорить. Омоновцы сдернули его с подоконника - питерский депутат ударился спиной о стену, не исключено, что повредил позвоночник. Гуляева волокли в машину и исподтишка били: по спине, рукам, ногам. А когда затаскивали в автозак, схватили за шею и стали душить. На время он даже потерял сознание.
И все же Сергей Гуляев оценивает события 3 марта не как поражение, а как победу. - Такого еще никогда не было, - сказал он «Новой». - Мы показали, что нас много, что мы не намерены мириться, а готовы бороться за свои права. Нам нужна другая Россия, без коррупции, лжи и обмана. Вот только сколько тех людей, которым нужна такая Россия?
P.S. По примерным оценкам, 3 марта в Петербурге было задержано от 200 до 300 участников «Марша несогласных».
P.P.S. Городская власть отреагировала на происходящее своеобразно. Губернатор Петербурга Валентина Матвиенко назвала события этого дня «провокацией, организованной гастролерами из Москвы».
