- Юлия, прошла информация, что Вы с сыном требовали для себя едва ли ни хоромы и сумасшедшую денежную компенсацию. Так ли это?
- На самом деле никаких хором мы ни у кого и никогда не просили. Мы всегда хотели оформить землю в собственность, а власти препятствовали нам в этом. Я лично подавала в том году заявление в префектуру, но до сих пор мы не получили ответа на него. Хотя нам обязаны были дать ответ в течение месяца. В ТОРЗе нам говорят, что нет нормативных документов. Правда, месяц назад, вместе со съемочной группой программы "Вести-Москва" мы ездили в ТОРЗ, участку присвоили кадастровый номер. Мне удалось собрать некоторые документы. И недавно я передала их в правительство Москвы. Но, как говорится, воз и ныне там.
- Правительство Москвы любит заявлять о том, что у Прокофьевых есть права едва ли только на пять-семь метров дома и все...
- По БТИ у меня сорок один метр "черной линии", да еще метры "красной линии", которые по истечении пятнадцати лет должны быть приплюсованы. Но этого законного права приходится добиваться через суд. А землю просто не хотят оформлять в собственность.
- Юлия, назовите те условия, взамен на выполнение которых Вы согласитесь уступить свой дом и землю городским властям.
- Их нет, нам ничего от них не нужно. Мы хотим только одного – добиться оформления земли в собственность и остаться на ней жить дальше. Мы понимаем тех граждан, которые в силу тех или иных обстоятельств переехали или хотят переехать в квартиры в новостройках. Но поймите и нас. Многие не мыслят своей жизни без земли, свежего воздуха, леса... Мы не хотим жить в железобетонных клетках, какими бы комфортабельными они бы ни были. А московские власти пытаются лишить нас права выбора, что недопустимо.
Наша семья проживает на этой земле с тридцать шестого года. Прапрадед моего сына Прокофьев Егор Николаевич, выселенный с Колхозной (ныне Сухаревская), получил двадцать восемь соток под капитальную застройку и иные нужды. И теперь, спустя семьдесят лет, история повторяется. Столичные власти выселяют нас без нашего на то согласия в квартиру, от которой даже не дали ордера.
И еще нам хочется, чтоб нам не чинили препятствий в обустройстве территорий.
- То есть?
- С восьмидесятых годов нам запрещают любое строительство. Что, естественно, приводит к постепенному износу строений. А потом чиновники говорят, мол, у вас холупы. Бывали случаи, когда люди воздвигали постройки, а их просто-напросто не оформляли в собственность. То есть они фактически есть, а с юридической точки зрения – вроде, как и нет. Не абсурд ли?!
- Сколько семей в ближайшее время могут столкнуться с проблемами, подобными вашим?
- Около ста семей.
- В последние дни чиновники пытаются вступить с вами в какой-либо диалог?
- После того как здесь побывал ОМОН, приходил Челышев, префект ЮЗАО, предлагал еще одну квартиру на условиях договора социального найма. Но я не могла с ним говорить, слишком плохо себя чувствовала.
Но еще недавно чиновники рангом ниже намекали, что, если не согласиться с их условиями, то в жизни возможно всякое: электричество замкнет, пожар случайно возникнет, да и вообще они рядом живут.
-Как Вы думаете, почему на сегодняшний день власти начинают с Вами разговаривать, префект до конца августа замораживает свои же иски, Лужков предлагает вторую квартиру?
- Нам очень помогали члены Общественной палаты, приезжавшие к нам, требовавшие не применять силу в отношении безоружных людей. В то же время и их усилия могли быть тщетны, если бы нас не поддержали наши соседи, друзья, общественность. В один прекрасный момент многие поняли, что нельзя больше терпеть чиновников, которые так и норовят вытереть обо всех нас свои грязные сапоги. К нам и сейчас приходят телеграммы солидарности из различных уголков и весей нашей необъятной страны. Из Уфы, Сочи, Краснодара получаем теплые послания. Ведь проблемы, с которыми столкнулись мы здесь, в Бутове, происходят по всей стране. Просто Москва всегда на виду в силу своего столичного статуса. И только так можно бороться и добиваться уважения и соблюдения своих прав.
У нас во дворе уже которые сутки подряд дежурят люди, ведь никто не может гарантировать нам, что завтра не появятся бульдозеры. Хотя сейчас их появление куда менее вероятно, чем еще две недели назад. Помогает каждый, кто чем может. Нас поддерживают некоторые депутаты ГД РФ. В частности депутат от Москвы Галина Хованская объяснила нам, что московские власти не имеют права изымать эти земли под застройку не иначе как по решению суда. Ибо для этого необходимо отнести эти земли в категорию "стратегически значимых". На иных основаниях строительство здесь не правомочно. Более того, 21 июня сюда приезжал диггер и сказал, что строительство многоэтажных домов в этой местности не желательно, по причине близкого залегания вод.
- Готовы ли Вы в случае прихода приставов и ОМОНа к вашим соседям пойти их защищать?
- Конечно. По одиночке ничего не получится.
- Юлия, расскажите, как вели себя милиция и ОМОН 19 июня?
- Ну, прорыв ОМОНа по телевизору видели многие. Мы с родственниками и соседями были заблокированы в доме. У Валентины Поповой, находившейся со мной в доме, предынфарктное состояние. А карету "скорой помощи" к ней милиция не пропускала сорок минут. Одну женщину сильно ударили резиновой дубинкой по голове, после чего она была в бессознательном состоянии около часа.
Я уже не говорю про избиение мужчин, про то, что ОМОНовцы грубо таскали за руки женщин, подростков – у моей мамы до сих пор вся рука синяя. Наши личные вещи не были описаны, их грузили в мешки. У меня в тот день случился серьезный приступ астмы. А судебные приставы поспешили обвинить нас в умышленном саботаже: дескать, мол, устроили здесь цирк.
- В какой стадии находятся ваши судебные иски?
- 19 июля состоится разбирательство в отношении правомочности действий судебных приставов и ОМОНа. А в президиуме Мосгорсуда будет рассмотрена жалоба Московской прокураторы на ранее вынесенные решения, соответственно, Зюзинского и Могорсуда.
- Что с иском к мэру Москвы Юрию Лужкову о защите чести и достоинства?
- Мы его обязательно подадим. Возможно, это произойдет уже на этой неделе. Осталось утрясти некоторые нюансы с нашими юристами. Мы не жлобы, и мы объясним это мэру.
- В случае отклонения протестов готовы ли Вы подавать в Суды высших инстанций?
- Несомненно. Вплоть до Страсбургского.
