После решения швейцарских судей и тайной экстрадиции почти что в новогоднюю ночь домыслов и слухов о "деле Адамова" прибавилось. Так кто же такой Адамов, и с чего началось его пресловутое "дело"?
В середине 80-х Адамов считался едва ли не лучшим конструктором ядерных реакторов в СССР. Работал главным инженером легендарного Курчатовского института, откуда руководили всеми научными разработками в сверхсекретной отрасли. В 1986-м возглавил другой ведущий институт Средмаша – НИКИЭТ, разработки которого до сих пор превосходят по многим параметрам достижения европейских и американских ученых.
На посту директора НИКИЭТа Адамов впервые продемонстрировал всем свою коммерческую жилку. Он сумел перевести часть структур института на хозрасчет (и это в системе Средмаша-Минатома!), в абсолютно закрытом до той поры НИКИЭТе стали появляться делегации зарубежных ученых. Дальше – больше: в бурные 90-е Адамов умудрился заводить в НИКИЭТ часть финансовых потоков напрямую, не пропуская средства через счета министерства. "Иначе разворовали бы", - делился своими соображениями Евгений Олегович с коллегами и вряд ли кривил при этом душой.
Ноу-хау Адамова включало использование для финансирования проектов в ядерной отрасли частных счетов. Это были счета самого Адамова, его дочери, делового партнера Марка Каушанского и полностью подконтрольных им фирм – утверждают американские правоохранители. По их законам, это серьезнейшее преступление, которое и впрямь тянет на 60 лет тюрьмы.
Нарушались ли наши тогдашние законы – дилетанту не выяснить. Пусть разбираются эксперты-юристы. Причем любой их вывод не исключит возможности обвинительного приговора – после дела Ходорковского все мы "юридически подкованы" для того, чтобы это понимать.
Могло ли не прилипнуть ни цента из многих "зеленых" миллионов к рукам конструктора-бизнесмена? Зачем гадать – пусть разбирается суд. Причем суд российский – так решили швейцарцы. Увы, какой бы вердикт суд не вынес, общество ему не поверит. И претензии, пожалуй, тут не к обществу.
А будут ли вообще судить Адамова в России? Или обвинения в мошенничестве и злоупотреблении понадобились лишь для того, чтобы вырвать бывшего министра из цепких лап американского правосудия? Да и почему настолько принципиальным казалось пересадить его в "Матросскую тишину"?
Версия, что Адамов мог сдать американцам все секреты в обмен на свободу – для простаков. Конкретные технические подробности знают главные инженеры отраслевых предприятий – даже не директора и уж тем паче не чиновники бывшего Минатома – а все остальное спецслужбам известно и так.
Зато на пороге мирового энергокризиса, вызванного ростом цен на нефть и газ, совсем по-новому зазвучала концепция Адамова почти пятнадцатилетней давности. Тогда он ставил задачу создания физически безопасного ядерного реактора. То есть такого реактора, в котором неуправляемая ядерная реакция не может начаться ни вследствие аварии, ни в результате теракта, ни в ходе научного эксперимента, как это было в Чернобыле. Сегодня основные расходы в атомной энергетике приходятся на обеспечение безопасности. И как только такой реактор будет создан, себестоимость электроэнергии с АЭС упадет настолько, что практически похоронит все другие типы электростанций, а с ними и нынешнюю нефтегазовую цивилизацию. И лишит сверхдоходов российских, американских, арабских и, Бог знает каких еще, нефтяников, газовиков, энергетиков.
Евгения Адамова назначали министром по атомной энергии пять раз. Он входил в правительства всех российских премьеров от Черномырдина до Касьянова, исключая лишь Кириенко, который сейчас занимает фактически ту же должность в атомном ведомстве. И с самого первого назначения его преследовал шлейф слухов и сливов компромата. В сентябре 98-го, когда формировался кабинет Примакова, к зданию Минатома на Большой Ордынке в Москве вышли протестовать против назначения Адамова физики-ядерщики. Злые языки, правда, утверждали, что это были вовсе не ядерщики, а специально нанятые люди, и автор этих строк достоверно знает, что подобные утверждения не совсем беспочвенны.
Кто стоял за этими протестами? Кто организовывал многочисленные компрометирующие Адамова публикации в газетах и Интернете? Мировое нефтегазовое лобби? Или коллеги-чиновники, с которыми Адамов систематически, на протяжении десятка лет, в НИКИЭТе и Минатоме – не делился? Знал, что подобный грех российская бюрократия не прощает, и все равно не делился.
На эти вопросы, как и на многие другие, связанные с "делом Адамова", ответов пока нет. Попробуем вычитать их между строк материалов следствия и приговора суда, если таковой все-таки прозвучит.
